|
внешнего облика роли, убеждающего зрителя в достоверности характера. Оно является неотъемлемым звеном творчества самого актера, завершая воплощение характера. Именно оно, и это хорошо понимал Шаляпин, располагает актера к перевоплощению в образ. Обладая развитыми способностями внутреннего видения, Шаляпин постоянно заставлял себя видеть образ персонажа в нужном состоянии данного эпизода его сценической жизни. Это было неотъемлемым законом его творчества. "Когда я пою, воплощаемый образ предо мною всегда на смотру. Он перед моими глазами каждый миг". Этот образ, яркость которого иногда достигала силы галлюцинации, служил психологическим зеркалом, смотрясь в которое он воспринимал "на себя" облик персонажа и настраивался на данный характер. Неотступное видение образа изменяло черты лица - по-иному глядели глаза, сдвигались губы, мышцы лица, принимая формы и состояния, близкие к воображаемому образу. А так как при видении внешнего облика оживало и кристаллизовалось ощущение душевного строя персонажа, ассоциированного с ним в единую структуру, то, принимая внешний облик персонажа, актер невольно проникался состояниями его внутреннего мира. Образы внутреннего видения служили Шаляпину опорными образами творчества, питавшими духовную и физическую жизнь персонажа в каждый момент ее сценического бытия. "Однажды почувствовав в себе с непоколебимой убедительностью пластический рельеф Олоферна ли, Дон Кихота ли, или Бориса Годунова,-писал Э. Старк,-Шаляпин выдерживает его до конца с редкой настойчивостью и гармонической последовательностью, давая в то же время удивительно прихотливый узор всевозможных подробностей, никогда не повторяющихся в — 213 —
|