Никология

* Намек на тиару — тройную корону папы римского - Авт.

390

трусливый лилипутский монарх многими своими чертами напоминает короля Георга I.

Те же мысли, но в еще более саркастической форме мы находим в третьей части романа, где описываются увлекательные путешествия Гулливера в различные вымышленные страны. Например, находясь в Бальнибарби, Гулливер встречается с местными философами, которые мечтают о социальном преобразовании общества. «Эти несчастные, -сообщает Гулливер, — предлагали способы убедить монархов выбирать себе фаворитов из людей умных, способных и добродетельных; научить министров считаться с общественным благом, награждать людей достой­ных, одаренных, оказавших обществу выдающиеся услуги; учить монар­хов познанию их истинных интересов, которые основаны на интересах их народов; поручать должности лицам, обладающим необходимыми качествами для того, чтобы занимать их...» [80].

С большим остроумием Свифт дает характеристику ученым Вели- кой академии в Лагадо - людей, выполняющих абсурдные проекты: изготовление пряжи из паутины, пережигание льда в порох, извлечение солнечной энергии из огурцов, сооружение домов, не с фундамента, а с крыши и т. д. Свифт, как один из образованнейших людей своего време­ни, конечно, выступал не против науки вообще (ведь он был современ­ником Ньютона), а против нелепейших прожектов академиков Лагадо, которые, как показали теперь исследователи, не совсем им придуманы, ведь в их основе лежали действительно имевшие место всякого рода дурацкие опыты.

Описывая академию прожектеров в Лагадо, Свифт отмечает, что «академики» предлагали коренные способы «осчастливить» человечес­тво. «Жаль только, - добавляет автор, - что ни один из этих проектов еще не доведен до конца, а между тем страна в ожидании будущих благ приведена в запустение, дома в развалинах и население голодает или ходит в лохмотьях».

Итак, Свифт отрицал современную ему действительность во имя лучшего будущего, которое может преобразить мир, но образ этого иде­ального мира представлялся Свифту еще в неясных очертаниях.

«История одного города» М.Е. Салтыкова-Щедрина: дураки градона­чальники и обывателя города Еиупова. М.Е. Салтыков-Щедрин - это рус­ский Свифт. Движущими мотивами самого остроумного писателя земли русской являются гнев и ненависть. Об этом писал А.В. Луначарский в статье о творчестве Салтыкова-Щедрина. По его мнению, щедринский смех наполнен презрением, нередко переходящим в юмор. Это смех победы, выражающий осмеянный кошмар, патологическую глупость «уродов реакции и либерализма».