Никология

Во время обучения в швейцарском политехникуме А. Эйнштейн заметил, что довольствуется ролью послушника и посредственного студента. «Для того чтобы быть хорошим студентом, - пишет он в "ав­тобиографических набросках", - нужно обладать легкостью восприятия; готовностью сконцентрировать свои силы на всем том, что читается на лекции; любовью к порядку, чтобы записывать и затем добросовестно обрабатывать преподносимое на лекциях. Всех этих качеств мне основа­тельно недоставало... Так постепенно я научился ладить с не совсем чис­той совестью и организовывать свое учение так, как это соответствовало моему интеллектуальному желудку и моим интересам... Обыкновенно я много "прогуливал" и со священным рвением штудировал дома корифеев теоретической физики» [107].

Нечто похожее происходит в современном искусстве, особенно в театральной деятельности, где актеры-послушники, как правило, проговаривают заученный текст. Думающих актеров-импровизаторов, глубоко осмысливающих содержание роли, сейчас единицы. Еще мень­ше лицедеев, владеющих внутренней сценической речью — вершиной актерского мастерства. То же можно сказать и об учителях, не всегда владеющих техникой внутренней педагогической речи.

Но есть и другой, позитивный тип послушания. Он заключается в том, что человек как слабое существо, преодолевая самого себя, терпеливо вслушивается в то, что говорит другой человек, в его мудрость и жизнен­ный опыт. На этой основе индивид старается действовать и по возмож­ности реально, а не на словах, побеждать в самых различных жизненных обстоятельствах. Например, человек, имея самые благородные чувства и намерения, может струсить перед лицом распоясавшихся хулиганов. В этом случае индивид не способен на решительные действия, потому что он не владеет соответствующей техникой борьбы и, следовательно, не может доводить свои действия до конечного результата - искомой победы.

Читая жития святых, мы обычно сталкиваемся с тем, что иногда старец произносил странные, на первый взгляд, слова, цель которых заключалась в послушании, в том, чтобы научить человека побеждать своеволие, сдерживать неуправляемую волю и свободу, научить всем своим существом вслушиваться в то, что говорит другой. «В грехе Ада­ма, - пишет С. Н. Булгаков, — произошла порча всей человеческой при­роды, это - природная сторона первородного греха или его последствия (...греховное состояние)... Но есть и другая сторона первородного греха: всякий грех имеет источник в дурном употреблении человеческой сво­боды, и он есть в этом смысле личный грех... Человеку не дано творить мир, но ему, в силу верховного его положения в этом мире, оказалось возможным его испортить» [9].