Никология

246

последних избегать старых, не всегда правильных проторенных путей, и находить в себе силу и мужество, чтобы проложать свой неповторимый путь к творческой победе.

Но гений или талант могут чего-нибудь стоить лишь в том случае, если их творчество спровоцирует честолюбие. А инструментом често­любия могут быть самые различные никологические факторы, ведущие

к творческой победе.

Откуда же они черпают силы, необходимые для творческого успе­ха? Как это не парадоксально звучит, но, как правило, из несчастья. Жизненная трагедия — это удар судьбы, способный обернуться для творческой личности громом победных литавр. Взвалить на себя бремя тяжелых жизненных испытаний, творческих страданий, без которых трудно одержать творческую победу, способны лишь одержимые люди, испытавшие унижение болезнью, слабостью, уродством, бедностью и желающие непременно отомстить своим творчеством за все тяготы и унижения в жизни. «Лучшим, что во мне есть, — пишет Ж. Мишле своему другу Э. Кине, — я несомненно обязан... испытаниям: благодаря им, я сделался человеком и историком. Я... сохранил нежную память о тех людях золотой души, каких я встречал в... годы горькой нужды»[54].

Фридрих Великий и Наполеон были на голову ниже своих солдат. И. Кант при росте 1 м 57 см имел огромную рахитичную голову, страдал аллергией и одышкой, и даже нередко падал в изнеможении без види­мой на то причины. Мое слабое тело вы можете опрокинуть, дунув на меня, но имейте в виду, мой дух господствует над вами и объясняет вам устройство мира — такими примерно были слова этого мужественного ученого. Трудно ответить на вопрос: оставил бы он нам свои гениальные философские произведения, если бы имел хорошее здоровье, красивое лицо, вел светский образ жизни и был любимцем женщин? Ф. Ницше обосновывал идею «сверхчеловека» в то время, когда сам наполовину ослепший, умирал от паралича и жестоких страданий. «Даже плохое здоровье, — пишет Ч. Дарвин, — хотя и отняло у меня несколько лет жизни, [пошло мне на пользу, так как] уберегло меня от рассеянной жизни в светском обществе и от развлечений» [26]. Заикающийся Де­мосфен стремился стать именно оратором, хромота английского поэта-романтика Дж.Г. Байрона побуждает его усиленно тренироваться, стать замечательным пловцом (переплыл пролив Дарданеллы) и достигнуть творческих побед в искусстве.

В.И. Вернадский отмечает в своем дневнике странное состояние, пережитое во время тяжелой болезни. В бреду он не только мысленно воспроизводил события жизни, но и чувствовал движение света и людей, красивую природу на берегу океана, научные приборы и др. И вместе с тем он бодрствовал, причем находил новые факты для научных исследо­ваний. «Любопытно, — пишет ученый, - что в своей работе над жив веществом я создал новое учение, и что оно представляет другую сторо­ну - другой аспект - эволюционного учения, стало мне ясным только после моей болезни...» [12].