|
Он почувствовал сильное желание схватить ее за плечи и вытащить из этого ящика. Потом подумал: «Ну, сегодня очередь священника, завтра — моя» — и спокойно уселся против окошечка исповедальни, выжидая и посмеиваясь над приключением. Ему пришлось долго ждать. Наконец, г-жа Вальтер поднялась, обернулась, увидела его и подошла к нему. Лицо се было холодно и сурово. — Милостивый государь, — сказала она, — прошу вас, не провожайте меня, не следуйте за мною и не приходите больше один ко мне в дом. Я не приму вас. Прощайте! И она с достоинством удалилась. Он дал ей уйти, так как у него было правило никогда не форсировать событий. Потом, когда священник, слегка смущенный, в свою очередь вышел из своего убежища, он подошел к нему и, пристально на него посмотрев, прошипел ему прямо в лицо: — Если бы вы не носили этой юбки, ваша скверная рожа получила бы две здоровых пощечины. Потом круто повернулся и, насвистывая, вышел из церкви. На паперти полный господни, теперь уже в шляпе, заложив руки за спину, утомленный ожиданием, оглядывал обширную площадь и все прилегавшие к ней улицы. Когда Дю Руа проходил мимо него, они раскланялись. Журналист был теперь свободен и направился в «Vie Fran?aise». Как только он вошел, он заметил по озабоченным лицам служителей, что случилось что-то необычайное, и поспешно вошел в кабинет издателя. Старик Вальтер, стоя, нервно диктовал статью отрывистыми фразами, в перерыве между двумя абзацами давая поручения окружавшим его репортерам, делая указания Буаренару и распечатывая письма. Когда вошел Дю Руа, патрон радостно воскликнул: — Ах, какое счастье. Вот и наш Милый друг! Он вдруг остановился, слегка сконфуженный, и извинился: — Простите, что я назвал вас так, — я слишком взволнован событиями. К тому же я постоянно слышу дома, как жена и дети называют вас с утра до вечера «Милым другом», и, в конце концов, я и сам начинаю к этому привыкать. Вы не сердитесь? Жорж засмеялся: — Нисколько. В этом прозвище нет ничего для меня неприятного. Вальтер продолжал: — Отлично, в таком случае я буду вас называть Милым другом, как и все остальные. Итак, дело вот в чем. Произошли крупные события. Министерство свергнуто большинством трехсот десяти голосов против ста двух. Депутатские вакации опять отложены на неопределенное время, а сегодня уже двадцать восьмое июля. Испания сердится за Марокко, что и послужило причиной падения Дюрана де Дена и его приверженцев. У нас дел по горло… Марро поручено составить новый кабинет. Он приглашает генерала Бутен д’Акра военным министром, а нашего друга Ларош-Матье министром иностранных дел. Себе он оставляет портфель министра внутренних дел и председательство в совете министров. Наша газета становится официозной. Я составляю передовую статью, простую декларацию наших принципов, — указываю министрам их путь. — 387 —
|