|
— Пожалуй, в боковых приделах лучше, — здесь слишком на виду. Перед дарохранительницей главного алтаря она низко склонила голову и сделала приседание, затем повернула направо, в сторону выхода, и, наконец, решившись, взяла молитвенную скамеечку[45] и опустилась на колени. Жорж завладел соседней скамеечкой, и, как только оба они оказались на коленях и приняли молитвенную позу, заговорил: — Благодарю вас, благодарю. Я вас обожаю. Я хотел бы вам постепенно повторять это, хотел бы рассказать вам, как я начал вас любить, как вы покорили меня с первого же раза… Позволите ли вы мне когда-нибудь излить свою душу, высказать вам все это? Она слушала его в позе глубокой задумчивости, как будто ничего не слыша. Потом ответила, не открывая закрытого руками лица: — Я совершаю безумие, позволяя вам так говорить со мною. Безумием с моей стороны было прийти сюда, безумие — делать то, что я делаю, давать вам надежду, что этот случай может иметь какие-нибудь последствия. Забудьте об этом, так нужно, — и никогда мне об этом не говорите. Она замолчала. Он искал ответа, решительных, страстных слов, но, не будучи в состоянии подкрепить их жестами, чувствовал себя связанным. Он начал: — Я ничего не жду… ни на что не надеюсь. Я люблю вас. Что бы вы ни делали, я буду вам повторять это так часто, с такой настойчивостью и страстью, что, в конце концов, вы поймете меня. Я хочу, чтобы моя нежность передалась вам, чтобы постепенно, час за часом, день за днем, она проникла в вашу душу, чтобы в конце концов вы пропитались ею, точно влагой, падающей капля за каплей, чтобы она смягчила вас, наполнила нежностью и заставила когда-нибудь ответить мне: «Я тоже люблю вас». Он чувствовал, как дрожит ее плечо рядом с ним, как вздымается ее грудь; она прошептала очень быстро: — Я тоже люблю вас. Он сильно вздрогнул, словно от удара по голове, и испустил вздох: — О боже мой!.. Она продолжала, задыхаясь: — Зачем я вам это сказала? Я чувствую себя преступницей, презренной… Я… ведь у меня две дочери… но я не могу… Я бы никогда не поверила, никогда не поверила, никогда не подумала… Но это сильнее… сильнее меня. Слушайте… Слушайте… Я никогда никого не любила… кроме вас… клянусь вам… И люблю вас уже целый год, тайно, в глубине моего сердца… О! Сколько я страдала и боролась, если бы вы знали, но больше я не могу… Я люблю вас… Она плакала, закрыв лицо руками, и все ее тело вздрагивало от волнения. Жорж прошептал: — Дайте мне вашу руку. Я хочу прикоснуться к ней, пожать ее. — 383 —
|