|
Упомянув о своем первом муже, она похвалила его: — Это был очень расчетливый, очень аккуратный, очень трудолюбивый человек; он сумел бы быстро разбогатеть. Дюруа не слушал ее больше, занятый другими мыслями. Иногда она умолкала, погрузившись в раздумье, потом продолжала: — Через три или четыре года вы сможете зарабатывать от тридцати до сорока тысяч в год. Столько бы получал и Шарль, если бы он не умер. Жорж, которому наскучили наставления, ответил: — Мне кажется, мы едем в Руан не для того, чтобы вспоминать о Шарле. Она слегка ударила его по щеке. — Это правда. Я провинилась. Она засмеялась. Он сложил руки на коленях, как благонравный мальчик. — У вас глупый вид, — сказала она. Он ответил: — Я играю роль, к которой вы сами меня только что обязали, и я из нее больше не выйду. Она спросила: — Почему? — Потому что вы берете на себя управление всем домом и даже моей особой. Это, впрочем, подобает вам, как вдове. Она удивилась: — Что вы хотите этим сказать? — То, что в качестве опытной замужней женщины вы должны просветить меня, невежественного холостяка. Вот и все. Она воскликнула: — Это уж слишком! Он ответил: — И все же, это так. Я ведь не знаю женщин, а вы, как вдова, знаете мужчин, — вот вы и займетесь моим воспитанием… сегодня вечером или даже сейчас, если хотите. Она развеселилась. — О, если вы полагаетесь в этом на меня! Он произнес тоном ученика, отвечающего урок: — Да, да, я полагаюсь на вас. Я надеюсь даже, что вы дадите мне серьезное образование… в двадцать уроков… десять по элементарным предметам… чтение и грамматика… десять высшего курса… по риторике… Ведь я ничего не знаю… Это ей очень понравилось, и она вскричала: — Ты глуп. Он продолжал: — Если ты говоришь мне «ты», я последую твоему примеру и скажу тебе, моя дорогая, что люблю тебя все больше и больше, что любовь моя усиливается с минуты на минуту и что путь до Руана кажется мне слишком долгим! Он говорил теперь с актерскими интонациями, с забавными ужимками, смешившими молодую женщину, привыкшую к непринужденным манерам и шуткам литературной богемы. Она поглядывала на него искоса, находя его поистине очаровательным, испытывая желание, похожее на то, которое является при виде спелого плода на дереве, но в то же время удерживаемая рассудком, советовавшим ей дождаться обеда и насладиться этим плодом в должное время. Она сказала, немного покраснев от волновавших ее мыслей: — Мой милый ученик, поверьте моему опыту, моему большому опыту. Поцелуи в вагоне ничего не стоят. Они только расстраивают желудок. — 349 —
|