|
Тогда он спросил: — Ты мне скажешь, когда нужно будет платить? Она ответила просто: — Уже уплачено, мой милый! Оп продолжал: — Значит, я твой должник? — Да нет же, котик, это тебя не касается, это моя маленькая прихоть. Он притворился рассерженным: — Ну, нет! Я этого не допущу. Она подошла к нему с умоляющим видом и положила руки ему на плечо. — Прошу тебя, Жорж, мне доставит удовольствие, если наше гнездышко будет принадлежать мне, мне одной!.. Это не может тебя оскорбить. Ведь правда? Я хочу принести дар нашей любви. Скажи, что ты согласен, мой милый Жорж. Ну, скажи… Она умоляла его взглядом, поцелуями, всем своим существом. Он заставлял просить себя, отказываясь с рассерженным видом. Наконец, он уступил, находя, что, в сущности, она права. Когда она ушла, он прошептал, потирая руки: «Нет, право, она мила», не пытаясь доискиваться в тайниках своей души, чем вызвано это мнение о ней именно сегодня. Через несколько дней он снова получил «синюю бумажку», сообщавшую ему: «Сегодня вечером приезжает муж из полуторамесячной командировки. Придется неделю не видеться. Какая тоска, мой милый! Твоя Кло». Дюруа был поражен. Он совсем забыл о том, что она была замужем. Вот человек, на которого ему хотелось взглянуть хоть раз, чтобы иметь о нем представление. Он стал терпеливо ждать отъезда супруга, а пока что провел в «Фоли-Бержер» два вечера, закончившихся у Рашели. Затем, однажды утром, снова пришла телеграмма, всего из четырех слов: «Сегодня, в пять часов. Кло». Оба явились на свидание раньше назначенного времени. Она бросилась в его объятия, охваченная бурным порывом, покрыла страстными поцелуями его лицо, потом сказала: — Если хочешь, когда мы наласкаемся вдоволь, повези меня куда-нибудь обедать. Я устроила свои дела так, чтобы быть свободной. Месяц только что начинался, и, хотя жалованье Дюруа было уже забрано вперед и он жил кое-как, ежедневно занимая всюду, где только мог, на этот раз он случайно оказался при деньгах и обрадовался возможности потратить что-нибудь на нее. Он ответил: — Да, конечно, милая, куда хочешь. Около семи часов они вышли из дому и дошли до внешнего бульвара. Она крепко опиралась на его руку и шептала ему на ухо: — Если бы ты знал, как мне приятно идти с тобой под руку, как я люблю чувствовать тебя так близко! Он спросил: — Хочешь, пойдем к «Латюилю»? Она отвечала: — О, нет, там слишком шикарно. Я бы предпочла что-нибудь забавное, простое, какой-нибудь ресторанчик, где обедают служащие и работницы; я обожаю кабачки! Ах, если бы мы могли поехать за город! — 284 —
|