|
и, когда кожа моя спадет с меня, лишаясь плоти, я Бога узрю! Да, сам я узрю Его, мои не вчуже увидят глаза — истаивает сердце в моей груди! (19. 25–27) Очень странное, трудно поддающееся комментированию ощущение, что все–таки он до конца стоит в вере. Он знает, что ему будет дан ответ, несмотря на все его негодование и обличения. Друзья спорят и умолкают. Умолкают, потому что Иов разбивает все их богословские аргументы. И надо сказать, что какой–то очень древний переписчик, или книжник, благочестивыгй комментатор не выдержал этой картины — ведь Иов своими кощунствами заставил умолкнуть трех богословов! И поэтому он вводит еще одного героя — Элиу, молодого человека, который, как ему кажется, говорит более убедительно. Но это ничего не прибавляет. Если вы будете читать книгу Иова, вы заметите, что этот Элиу вдруг появляется неизвестно откуда, произносит свои речи и также неожиданно куда–то исчезает. На самом деле отвечает Бог. Вдруг из грохота бури раздается голос Божий. Автор не дает нам какого–либо объяснения. А Бог только спрашивает Иова: «вот ты все за Меня решил; а где ты был, когда Я создавал землю? Видел ли ты, как Я…» — и далее идут картины Вселенной. Описание бесконечной, невероятной глубины и тайны мироздания. «Почему ты думаешь, что Я должен все строить так, как думаешь ты?» Речь Бога полна картин природы — это очень поэтические строки, — но Иов их не слушает. Ему это уже совершенно не важно, потому что произошло то, чего он хотел, о чем он мечтал!.. Произошла встреча. Он увидел и услышал Бога. И неважно, что Он говорит. В это мгновение все проблемы решились. Но решились не дискурсивным, не логическим путем, не путем построения какой–то новой метафизической теодицеи, а путем гигантского мгновенного озарения, которое позволило Иову, герою притчи, все это охватить и принять. И он говорит: Я раньше только о Тебе слышал, (как и мы, когда говорим о Боге — отчужденно, как о каком–то предмете,) а теперь я вижу Тебя. (19. 27) Это редчайшая, потрясающая тайна мистического противостояния, встречи, когда Бог перестает быть «Оно», а становится «Ты», Личностью, которая обращается к личности. В этой книге нет ответа теоретического — и в этом ее огромная сила. Потому что подлинные тайны никогда не могут быть исчерпаны дискурсивным эмпирическим рассудком. Хотя впоследствии появилось немало других теодицей, и они и впредь будут появляться, Книга Иова учит нас, что последняя тайна никогда не может быть втиснута в прокрустово ложе наших рассудочных мыслей. — 84 —
|