|
А его друзья еще живут старой схемой. Они обращаются к нему с увещаниями. Один говорит: быть может, ты согрешил в чем–то? Покайся. Он говорит: нет, я не виновен перед Богом. Другой говорит, что все равно человек перед Богом грешен. И каждый из них излагает свою теорию теодицеи, богооправдания. Иов выслушивает их. Вроде бы хорошие слова, благочестивые. Надо сказать, что, тайно полемизируя с ними, священный автор крайне объективен, он вовсе не создает карикатуры, он не изображает оппонентов Иова в виде идиотов. Это мудрые люди, которые излагают традиционный религиозный взгляд на вещи. Один говорит, что трудности — это Божье возмездие для укрепления души — и это верно. «Блажен, кого обличит Бог, и наказания от Крепкого не отвергай». (5. 17) Но Иова интересует уже не только своя судьба. Из города стоны людей слышны, и души убиваемых на помощь зовут; и этого не прекратит Бог! (24. 12) Значит, он уже задумывается о всех безумствах, которые творятся в мире. К чему злые остаются жить, достигают старости в расцвете сил? В счастье провожают они свой век и сходят в преисподнюю легко. (21. 7, 13) И это вызывает у него не только возмущение, но отвращение к жизни, потому что если несправедлив Бог, то кто тогда справедлив? Тошной стала мне моя жизнь! Жалобам моим волю дам, в горечи души моей заговорю! Скажу Богу: не засуживай меня, открой, за что Ты на меня напал? (10. 1–2) Здесь я должен подчеркнуть родство тематики Иова со скованным Прометеем Эсхила. У нас Прометея стилизуют под некоего атеиста–революционера, который пытается свергнуть бога Зевса. Это, в лучшем случае, вульгарная интерпретация. Прометей тоже бог, как и Зевс, только в другом ранге. И когда Эсхил пытается противопоставить Прометея и Зевса, то на самом деле греческий поэт борется за образ истинного Бога — против мрачного образа диктатора и тирана. То же самое, правда, по–своему, происходит у Иова. Он борется, он хочет прорваться к истинному Богу — через маску обстания, которое его терзает и мучит! И он не остановится, пока что–то не произойдет. И идут между Иовом и друзьями споры. Идут дискуссии. Пока у Иова не срывается горькое слово: «Жалкие вы утешители — я не могу вас слушать!» Но, в конце концов, он начинает кричать уже к Богу, потому что их слова звучат для него как насмешки. «Заступись Сам за меня пред Собой! (заметьте, какое интересное выражение) Иначе кто поручится за меня?! И вдруг у него вырывается вопль надежды: Но нет, я знаю: мой Заступник жив, и в конце встанет над прахом Он, — 83 —
|