|
Танатология в широком смысле — рассматривает религиозные, философские и психологические аспекты смерти, в этом качестве танатология — это всеобъемлющее ученье о смерти. 2. Определение понятия «смерть». «Толковый словарь живаго великорусского языка» Владимира Даля дает следующее определение смерти: «СМЕРТЬ (мереть), смертушка смеретка, точка, тушка, смередушка конец земной жизни, кончина, разлученье души с телом, умиранье, состоянье отжившего. Смерть человека, конец плотской жизни, воскресенье, переход к вечной, к духовной жизни». Словарь русского языка в 4 томах: «СМЕРТЬ: Биологическая. Прекращение жизнедеятельности организма и гибель его. Физиологическая смерть. Смерть клетки. Смерть растения. 2. Прекращение существования человека, животного. Скоропостижная смерть. Ранняя смерть». Оксфордский академический словарь: «Смерть — это конец жизни». Современный энциклопедический словарь: «СМЕРТЬ, прекращение жизнедеятельности организма. Различают два основных этапа смерти теплокровных животных и человека: клиническую, наступающую после прекращения сердечной деятельности и дыхания (продолжается до 8 мин.), и следующую за ней биологическую, или истинную, — необратимое прекращение физиологических процессов в клетках и тканях. Проблемы смерти изучает танатология». Смерть, естественный конец всякого живого существа. Человек, в отличие от всех других живых существ, сознает свою смертность; с точки зрения осознания смысла смерти, как завершающего момента человеческой жизни смерть рассматривалась философией. Отношение к смерти во многом определяет формы религиозных культов. Отдел статистики Организации Объединенных Наций предлагает такое определение: «Смерть — это полное прекращение всех жизненных функций организма». Нужно, однако, отметить, что эту формулу ООН почти дословно позаимствовала из Британской энциклопедии, где смерть определяется как «полное прекращение жизненных процессов». 3. Философия как приготовление к смерти. По словам великого мыслителя античности Платона, философия есть не что иное, как приготовление к смерти. Русский философ XX в. Лев Шестов, развивая идеи Платона, писал о глубокой трагичности постижения феномена человеческой бренности: «Естественная мысль человека, во все времена и у всех народов, безвольно, точно заколдованная останавливалась пред роковой необходимостью, занесшей в мир страшный закон о смерти, неразрывно связанной с рождением человека, и об уничтожении, ждущем все, что появилось и появляется. В самом бытии человека мысль открывала что-то недолжное, порок, болезнь, грех и, соответственно этому, мудрость требовала преодоления в корне того греха, т.е. отречения от бытия, которое как имеющее начало осуждено на неизбежный конец. Греческий катарсис, очищение, имеет своим источником убеждение, что непосредственные данные сознания, свидетельствующие о неизбежной гибели всего рождающегося, открывают нам премирную, вечную, неизменную и навсегда непреодолимую истину. Действительное, настоящее бытие нужно искать не у нас и не для нас, а там, где власть закона о рождении и уничтожении кончается, т.е. там, где нет и не бывает рождения, а потому нет и не бывает уничтожения. Отсюда и пошла умозрительная философия. Открывшийся умному зрению закон о неизбежной гибели всего возникающего и сотворенного представляется нам навеки присущим самому бытию: греческая философия в этом так же непоколебимо убеждена, как и мудрость индусов, а мы, которых отделяют от греков и индусов тысячелетия, так же неспособны вырваться из власти этой самоочевиднейшей истины, как и те, которые впервые ее обнаружили и показали нам.... что бы мы ни говорили и как бы мы ни думали о смерти, под всеми нашими словами и мыслями будет всегда скрываться огромная тревога и величайшее напряжение. И чем глубже мы станем погружаться в мысль о смерти, тем больше будет расти и наша тревога. Так что философия имеет своей последней задачей не построение системы, не обоснование нашего знания, не примирение видимых противоречий в жизни — все это задачи положительных наук, которые, в противоположность философии, служат жизни, т. е. преходящим нуждам, а о смерти, т. е. о вечности, не думают. Задача философии вырваться, хотя бы отчасти, при жизни от жизни. И, подобно тому, как человек с плачем родился на свет или с криком пробуждается от мучительного кошмарного сна, так и переход к смерти от жизни должен, по-видимому, сопровождаться бессмысленным, отчаянным усилием, адекватным выражением которого будет тоже бессмысленный, отчаянный крик или безумное рыдание. Я думаю, это такого рода «пробуждения» знали многие философы».[594] — 405 —
|