|
Восхождение по пути совершенствования в буддизме завершается состоянием нирваны. Это некое идеальное состояние духа, позволяющее выйти из «колеса сансары», поскольку, как гласит одно из краеугольных положений буддизма — «в сансаре не может быть счастливой жизни», сколь бы высокое социальное положение индивид ни занимал. Ведь сам Будда до 28 лет был царевичем Сиддхархой, но счастья это ему не принесло и он без малейших колебаний променял этот высокий социальный статус на положение странствующего проповедника. В неопределенности конечной цели (будь то нирвана в буддизме или Дао в даосизме), характерной для восточных религий — огромный позитивный смысл: поскольку нирвана может быть в подавляющем большинстве случаев достигнута лишь в результате многих реинкарнаций, то путь духовного совершенствования человека практически бесконечен. Это заставляет работать над собой до последнего вздоха и никогда не останавливаться на достигнутом. ГЛАВА 27. ЗАПАДНАЯ И ВОСТОЧНАЯ РЕЛИГИОЗНАЯ АНТРОПОЛОГИЯ 1. Западная религиозная антропология 2. Восточная религиозная антропология 3. «Тайна человека» 4. Буддистская антропология Обратим внимание на кардинальные различия, существующие между Западной и Восточной религиозной антропологией. 1. Западная религиозная антропология основана главным образом на религиозном принципе, который постулирует непреодолимый дуализм между Богом-Творцом и человеком-творением: человек в принципе не может стать Богом, хотя он и «богоподобен» — создан «по образу и подобию Божьему». В Западном мистицизме, как и в Восточных доктринах, также исследуется вопрос о познании Бога путем мистического прозрения, однако дуализм между Богом и человеком здесь никогда не преодолевается, и о Богореализации вопрос даже не ставится — здесь всегда речь идет лишь о «спасении души», т. е. о гораздо более скромной метафизической цели. Даже в исламе, который сохранил свое эзотерическое ядро в гораздо большей степени, чем Западное христианство, отношение мусульманских религиозных ортодоксов к суфизму — исламскому эзотеризму — всегда было настороженное. Так, например, один суфийский мистик был казнен только за то, что в мистическом экстазе, в момент полного единения с Богом, произнес — «Я есть Истинный», т. е. — «Я есть Бог». 2. Восточная религиозная антропология не отрицает различие, существующее между Богом и человеком, но только в отношении «тварного» человека. Она исследует «нетварное», истинно бессмертное начало в человеке (Атман), между которым и Богом (Брахман), согласно Восточной антропологии, нет никакой пропасти. Более того, это божественное начало в человеке является не просто «подобием» Бога, а самим Богом. Таким образом, Восточные доктрины основываются на идее «не-дуализма» между Богом и внутренней сущностью (высшим «Я») человека, утверждая прямое тождество между этими двумя началами. Но, что важнее всего — это тождество не является лишь теоретическим догматом, а подтверждено духовной практикой Востока. То есть, на Востоке нет разрыва между метафизической теорией и метафизической практикой: Бог познается там не опосредствовано, через религию, а непосредственно путем мистического прозрения. Поэтому можно говорить об относительной «безрелигиозности» высшего Востока, поскольку связь с Абсолютом осуществляется там не на религиозном, а на метафизическом уровне. То есть не посредством молитв и религиозных ритуалов, а путем непосредственного познания Бога в результате мистического единения с Ним. Отказ от потребности в религии признается и в христианской Традиции, но только по отношению к «избранным праведникам», которые останутся на земле после Страшного Суда, и будут непосредственно жить в Боге и, следовательно, не будут нуждаться в религиозном посредничестве для связи с Ним. — 351 —
|