Путь на голгофу

Некоторые больные говорили, что ощутили себя кро­шечными муравьями в гигантской вселенной. Окружающий мир приближался к ним. Ощущение родства с природой, нежность и любовь к растениям, животным, утешение от общения с лесом, рекой, цветами, поддерживало их. Борьба за жизнь была выражена не более, чем готовность к при­нятию своей судьбы. Заболевание расценивалось как не­счастье, но не как возмездие.

Период агрессии также был выражен не резко и не длительно. Если возникали чувства раздражения, непри­ятия, озлобленности, то они находили подтверждения в фактах реальной жизни, и упреки были справедливыми, многие винили врачей и близких за сокрытие правдивой информации о болезни. В конфликтах отсутствовала мсти­тельность. Сам характер агрессивных реакций проявлялся во вспышках гнева, и, после короткого «выплеска», больные быстро отходили, просили прощения. Аффект агрессии ско­рее был направлен на самого себя, чем на окружающих. Явлений подмены объекта, замещений, характерных для группы шизоидов, не отмечалось. Больные не срывали злобы

63

на ком-то, непричастном к ситуации. Также мы не могли фиксировать долгого поиска причин болезни. Чувство вре­мени несколько ускорялось. Любопытно, как один больной заметил по поводу своего почерка: «Я увидел, что мой почерк изменился, я словно торопился высказать свои оби­ды, и почерк был не мой». Близость смерти в этот период расценивалась как урок для окружающих его родных, не замечавших прежде, кто (какой человек) работал и забо­тился о них. В отношении себя больные часто проявляли недовольство, осуждали свое тело, которое их подвело.

Период депрессии у этих больных был наиболее выражен. Наряду с печалью, тоской больные высказывали идеи малоценности, упрекали себя, что не успели вырастить детей, не успели чего-то (главного) сделать, завершить работу, корили себя за лень. Психологическое время для них как будто остановилось, больные отмечали, что их тяготит ожи­дание: «Ожидание тяжелее смерти». Ощущение простран­ства также заставляло чувствовать себя маленькими, не нужными всему этому большому миру. Больные нуждались в контакте. Их чувство печали, не замыкающееся на самом себе, требовало разделить его с кем-то. В отношении болезни отмечалось некоторое преувеличение тяжести симптомати­ки. Нередко больные жаловались на боли, и забывали о них в процессе беседы, когда удавалось излить свое горе.

В период принятия эту группу циклоидных больных, наверное, правомерно было бы назвать реалистами. Этап принятия ситуации характеризовался естественным, спо­койным и уравновешенным состоянием. Мы отмечали, что больные, взяв себя в руки, скорее успокаивали родных, чем сами нуждались в успокоении. Характерно для них, в этот период,— исчезновение чувства времени. Больные живут повседневной жизнью, настоящим,— в отличие от всех других групп. Подытоживая, они оценивают свою жизнь, пишут письма близким, прощаются с родными, благодарят врачей, пытаются оставить о себе хорошую память. Спокойно, без эмоций обсуждают, где и как их похоронить. Складывается впечатление, что больные рас­творяются в пространстве, сливаются с окружающей жиз­нью. Так, один больной, любовно обнимая дерево, сказал: «Ну, я-то уйду, а деревья, трава, цветы останутся, да и тело мое превратится в какое-нибудь из растений и будет кого-то радовать». Следует сказать, что эти больные наиболее