Прагматика человеческих коммуникаций

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

симулировать сонливость, глухоту, пьянство, незна­ние английского языка или любой другой дефект или неспособность, из-за которой, по вполне понятным причинам, общение невозможно. Во всех этих случа­ях сообщение выглядит примерно таким образом: «Я бы не против потолковать с тобой, но есть что-то, что мешает мне, что сильнее меня, и за это меня нельзя винить». У этого варианта есть одно «но»: А знает, что на самом деле он привирает. Но в коммуникационной «уловке» вес станет на свои места, как только человек освободится от угрызений совести, убедит себя, что находится под влиянием сил, находящихся вне его контроля. Однако это слишком изощренный способ сказать, что у него психоневротический, психосома­тический или психотический симптом. Маргарет Мид (М. Mead), описывая разницу между американцами и русскими, отметила, что первый сошлется на голов­ную боль, чтобы не пойти на вечеринку, в то время как у русского действительно заболит голова. Психи­атр Фромм-Райхманн (Fromm-Reichmann) в статье, не получившей широкой известности, указала на ка-тотонический симптом как средство коммуникации (51), а в 1954 году Джексон отмстил эффективность использования истерических симптомов при общении пациента со своей семьей (67). Если читатель заинте­ресован в более углубленном изучении симптома как вида коммуникации, предлагаем ему обратиться к ра­ботам Заза (Szasz) (151) и Аттиса (Artiss) (3).

Может показаться, что коммуникационное опре­деление симптома включает некое спорное допущение, что есть возможность убедить самого себя таким обра­зом. Вместо того чтобы ссылаться на ежедневный кли­нический опыт, подтверждающий это предположение, обратимся к экспериментам Мак-Гинна (McGinnies) по изучению «защиты восприятия» (102). Испытуемого усаживали перед тахистоскопом, устройством, с помо­щью которого он мог видеть слова в маленьком око­шечке в очень короткие промежутки времени. Сначала

-76-

ГЛАВА 3. ПАТОЛОГИЯ В КОММУНИКАЦИИ

определялся порог восприятия испытуемого с помощью предъявления нескольких пробных слов. Затем ему да­валась инструкция сообщать экспериментатору, что он видит или думает, что видит во время каждого предъяв­ления. Список слов состоял как из нейтральных, так и «критических», эмоционально окрашенных слов, напри­мер, «изнасиловать», «грязь», «проститутка». Сравнение узнавания испытуемым нейтральных и критических слов показало очень высокий порог узнавания последних, т. е. он «видел» незначительное число таких слов. Но это значит, что для того, чтобы «не узнать» как можно меньше социально табуированных слов, испытуемый должен сначала осознать, что они таковы, а затем убе­дить себя, что он не может прочесть, а следовательно, произнести вслух. (В этом отношении напомним, что во время психологических экспериментов следует при­нимать во внимание контекст этих тестов.) Например, не должно быть и тени сомнения, что на испытуемого и его восприятие влияет, общается ли он с высушен­ным старичком-профессором, роботом или привлека­тельной блондинкой. В действительности, недавние ис­следования Розенталя (Rosenthal) (например, 130) в об­ласти взаимоотношений в процессе эксперимента выя­вили, что сложное и эффективное, хотя и неопределен­ное общение возникало даже в жестко контролируемых экспериментах.