|
3.33. Определение себя и других Если подобное утверждение об уране выскажет физик другому, то может возникнуть совсем иная интеракция, и вероятнее всего реакцией будет гнсп, обида или сарказм — «Я знаю, ты считаешь меня законченным идиотом, но я все-таки ходил в школу несколько лет» или что-то в этом роде. В этой интеракции отсутствует разногласие на уровне содержания. Справедливость утверждения не оспаривается, т. к. в действительности высказывание не содержит информации, поскольку то, что оно утверждает, в любом случае известно обоим партнерам. Согласие на уровне содержания ясно направляет разногласие на уровень взаимоотношений, другими словами, в метакоммуникационную сферу. На этом уровне разногласие приравнивается к чему-то, что прагматически намного важнее, чем разногласие на уровне содержания. Следовательно, на уровне взаимоотношений люди не говорят о чем-то, что выходит за рамки их взаимоотношений, но предлагают друг другу эти взаимоотношения и косвенно самих себя'*. * Перевод Н. М. Демуровой. — Прим. перев. " См. Камминга (Gumming): «Я предполагал, что многое, о чем Лейнгср (Langcr) говорил как о «чистом выражении идей» или о символической активности -81- ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ Как уже отмечалось в 2.3, сложность этих определений иерархична. Таким образом, если начать с произвольного начального момента, человек Р может предложить другому, О, определение себя. Р может сделать это несколькими способами, но каким бы образом он ни коммуникатировал на уровне содержания, прототипом его метакоммуникации будет: «Вот каким я себя вижу»*. В природе человеческой коммуникации существуют три возможных ответа О на самоопределение Р, и все три очень важны для прагматики человеческой коммуникации. 3.33Т. Принятие. О может принять самоопределение Р. Принятие точки зрения Р на самого себя со стороны О, возможно, величайший фактор, гарантирующий развитие и стабильность. Может показаться удивительным, но без этого самоподтверждения эффекта человеческая коммуникация вряд ли смогла выйти за пределы ограниченных рамок взаимообменов, защиты и выживания; иначе не было бы причин для коммуникации, по крайней мере просто ради коммуникации. Однако ежедневный опыт не оставляет сомнений в том, что большая часть нашей коммуникации посвящена, в сущности, этой цели. Иначе огромный мир человеческих эмоций —- от любви до ненависти, — возможно, не существовал бы, и мы бы жили в мире, лишенном всего, за исключением примитивных стремлений, — 59 —
|