|
Мне ли этого не понять — мне, частенько сбегающей из имени в имя, из фамилии в псевдонимы, на протяжении всей своей жизни. Только отчество мое остается неизменным, как отечество, наверное. Кстати, об Отечестве и национальном вопросе. С точки зрения Даны, евреи, например, изначально рождаются без души, хотя некоторые находят ее во время жизни. Слава 148 Богу. Русские же, обладающие врожденной привилегией иметь душу, частенько теряют ее — и тогда они страшнее евреев. Для Даны, конечно. И я не знаю, что делать с этим ее страхом. Как лечить шовинизм?! Как разновидность страха вообще перед людьми, перед любовью, перед жизнью? Как страх рисковать? Не знаю... Вот я и не лечу его. Просто гневаюсь и требую при мне хотя бы не говорить гадости про евреев. Она не понимает моего пыла и молчит в смятении. Может, думает, что я латентная, неосознанная еврейка? Судя по моему псевдониму — вполне возможно... Наши отношения продолжаются. То бережно, то лениво, то злобно интересуясь, то радостно волнуясь — я прихожу к ней. Потому что не могу бросить. Потому что жалко. Потому что зависима. Потому что у нее больше никого такого нет. Потому что она человек — и я тоже. Мы не лечим друг друга, мы просто бываем рядом. Или далеко друг от друга. Зачем вообще люди встречаются? Зачем тщатся что-то I передать друг другу, отчаянно стараясь оставить след — не только на земле, но и на собственной подошве? (Это не |моя мысль, она — от кого-то.) Ответа нет. Естественное присутствие — такие слова стекли се-годня с моего мозга, стоило мне проснуться. Началась аккуратная сибирская весна — с тихим чириканьем по утрам за окном (никаких вам бурных ручьев!), со скомканными сугробами по краям проезжих дорог. Кстати, о дороге. Прямо через дорогу от Даны жила два года назад моя первая умершая клиентка. Она впервые сделала мне прививку от Успешности в психотерапии. Тогда я и на-чала понимать, что просто присутствие может наполнить жизнь человека естественностью и необходимой для выживания долей смысла... Удивительно для меня, что я снова хожу на эту дорогу. 149 На эту же, только с другой стороны. Я хожу, а Дана — нет. Она смотрит из своего окна на проезжую часть, которая простирается там, подальше, за тротуаром двора, за хок-кейной коробкой желтого цвета, палисадником и еще одним тротуаром. Вру, есть на этом пути к Дороге еще один целый девятиэтажный дом и трамвайная линия. Вот сколько всего надо пройти хромающей Дане, чтобы выйти на Дорогу. Это очень трудно. Глазами-то с балкона трудно, а ногами... — 104 —
|