|
Шаг 4. О чем мне это напомнило? Страх и ужас, автоматически возникающие у меня при первой же мысли о нацистах. Перед глазами сразу всплыл стереотипный образ нациста: бесчувственный, жестокий, беспощадный, роботоподобный нечеловек. О чем еще мне это напомнило? О моих смешанных чувствах к немецкому языку, который так похож по звучанию на идиш, язык моих прародителей, язык, на котором я разговаривала, будучи ребенком. У меня всегда вызывало странную тревогу это сходство между идишем и немецким языком, понимание, что идиш основан на немецком. Каждый раз, слыша, как нацисты в кино разговаривают на языке, который я частично понимаю из-за своих детских познаний в идише, я испытывала потрясение. Почему? Потому что между нами существовало нечто общее, между этими бесчеловечными роботами и мной? Ворвалась непрошеная мысль: все люди братья, нацисты не роботы, они такие же люди, как я. После этого я ощугила то, что было скрыто от меня, — стыд. Мне было стыдно принадлежать к человеческому роду, представители которого могли делать то, что делали эти... подумать только — мои братья! Прошло некоторое время, и я нашла в себе силы поговорить об этом с Берни. Разговор мне помог — должно быть прежде скрытый стыд удерживал мой рот на замке. Потом я подумала о том, чем могла бы облегчить себе состояние беспомощности и отчаяния, и написала письмо редактору газеты, в котором выразила свои чувства, и приложила к письму чек для программы реабилитации польских женщин. Стоит вам только пережить свои истинные чувства, как обнаруживается, что вы способны действовать и можете сделать что-нибудь для облегчения чувства беспомощности. С переходом к действию мои навязчивые мысли прошли. Существует три вида вины: невротическая, экзистенциальная и реальная. Любая из них может скрываться за внешними чувствами, любую можно раскрыть с помощью профессиональной или самотерапии, однако имеется и фундаментальное различие. В случае невротической вины вам нужно лишь почувствовать ее, чтобы избавиться от симптома (внешняя эмоция), но в случае с экзистенциальной и реальной виной одного переживания чувства недостаточно. С ними необходимо что-то сделать для разрешения проблемы в действительности. Помните тот случай, когда я забыла про обед Берни*? С помощью гнева я прикрыла вину, вызванную тем, что «лишила» его еды. Он, со своей стороны, вовсе не чувствовал себя лишенным чего-либо; моя скрытая вина была иррациональной, невротичной. Все, что мне понадобилось сделать, — почувствовать эту вину, и внешний гнев сразу — 99 —
|