Играть по-русски. Психодрама в России: истории, смыслы, символы

Здесь, как и везде, балансируешь на грани: если директора слишком мало, клиенту грустно и одиноко, если слишком много — клиенту хочется
удрать. С наркозависимыми эта грань меры очень тонка.

Злое лирическое отступление

Юли Власовой

Единый ответ всем коллегам, которые наблюдали мою работу и потом задавали вопросы: “А почему ты не пошла в этом месте дальше?”, “А почему тут ты не сделала шаг к проработке темы деструктивной мамы?”, “Здесь можно было дотянуть до сильного катарсиса” и так далее. Мой ответ: “Моя мама разрешала оставлять на тарелке еду. Она говорила: “СЪЕШЬ, СКОЛЬКО СМОЖЕШЬ”.

Было, было и такое... Они делали колоссальные, мощные рывки в психодраматическом пространстве, потом уходили сильно эмоционально раскачанные. И больше не приходили. В среде московских выздоравливающих наркоманов периодически актуализируется миф о том, что психодрама “срывает крышу”, то есть сводит с ума. Возможно, мы несем свою долю ответственности за формирование такого настороженного отношения к психодраме в частности и к глубинной личностной работе в общем. Поддавшись соблазну сделать все за один раз, можно забыть об истощаемости наших клиентов, прежде всего эмоциональной. А кроме того, легко прекратить уважать страх перед чужим воздействием, который может достичь витального уровня. Теперь мы знаем, что наши терапевтические задачи до­статочно скромны — дать посыл к личностным изменениям, сделать получше, а не хорошо. Ну, а если получилось гораздо больше задуманного — прекрасно. Слишком резвых терапевтов можно отослать к басне Крылова “Демьянова уха”.

Про почти алекситимию

Директор: Что ты сейчас чувствуешь?

Протагонист: Ничего.

Директор: Когда в твоей жизни были похожие переживания?

Из подсмотренного

Несомненно, все эти “ничего не чувствую” или “нормально” являются характерными состояниями наркозависимых — голова существует самостоятельно, тело само по себе, доступа к актуальным переживаниям нет. Слов для обозначения чувств тоже не находится. Если отталкиваться от концепции, что, отведав сакрального зелья, волей-неволей становишься носителем жреческого архаичного мышления, то для внутренних переживаний современных шаманов наименований на общепринятом языке быть не может. Активизация первобытного магического восприятия мира позволяет скорее проникнуться чувствами зверей и вещей, нежели переживаниями представителей собственного людского племени, особенно собственными переживаниями, как полноправного его представителя. Есть хороший ход. Директору для открытия доступа к чувствам лучше оперировать вопросом: “Как ЧТО или как КТО ты чувствуешь себя сейчас?” — принимая названные клиентом метафоры за личную правду, сколь бы вычурной она ни была. Если протагонист оповестит нас, что чувствует себя как битый чугун, значит, с Битым Чугуном и судьба сегодня работать.