Человек-волк и Зигмунд Фрейд

Интересно, между прочим, то, что я встретил этого врача в то время, когда он, вероятно, был единственным в Одессе человеком, знавшим о существовании Фрейда и психоанализа. О Фрейде и о Дюбуа доктор Д. говорил одинаково восторженно. Он не смог описать мне психотерапию Дюбуа. Однако он читал работы Фрейда и мог дать мне кое-какие пояснения относительно психоанализа. В отношении Терезы доктор Д. также придерживался мнения о том, что, учитывая мое психологическое состояние, слишком рано было принимать окончательное решение.

При подобных обстоятельствах единственным правильным решением, как мне тогда представлялось, должно было стать лечение по методу Фрейда, охарактеризованному доктором Д. В связи с этим я был очень доволен, когда, без моей на то просьбы, доктор Д. сам предложил два раза в неделю приходить с этой целью в наше имение. Ему было удобно посещать нас приблизительно в полдень, а возвращаться в Одессу лишь вечером.

Доктору Д. в самом деле были известны работы Фрейда, но у него не было абсолютно никакого опыта в практике психоанализа. Я был первым пациентом, которого он пытался проанализировать. Таким образом, лечение скорее сводилось к откровенным беседам между пациентом и врачом, чем к регулярному анализу в духе Фрейда. Однако даже обсуждения подобного рода сами по себе имели для меня огромное значение, и я вновь начал надеяться, что мне еще можно помочь. В отличие от прошлого года, я уже не занимался живописью ни летом, ни осенью, так как все время думал о Терезе и был спокоен, лишь когда к нам приходил доктор Д., и мы могли с ним обо всем этом говорить.

Летом 1909 года нас постигло сразу две смерти. Первой была смерть моего дяди Петра, который страдал от паранойи. Вечером, как раз перед тем как стало известно о его смерти, мы вышли на прогулку с моим кузеном Григорием — сыном старшей сестры моей мамы. Удивительным образом разговор коснулся именно дяди Петра.

«Говорят,— сказал мой кузен,- что дядя Петр, несмотря на его безумие, кажется, находится в превосходном состоянии здоровья. Он определенно переживет всех нас».

На следующее утро Григорий растолкал меня.

• Просыпайся, вставай.
• Что случилось?
• Ты знаешь, что случилось? Дядя Петр умер.
• Что случилось? Кто умер?
• Умер дядя Петр. Я только что прочитал об этом в газете.

В детстве я любил дядю Петра больше, чем всех остальных моих родственников, и даже больше, чем своих родителей. 58 запомнил эпизод, который, возможно, свидетельствовал о начале его душевной болезни. Наш сельский дом и окружающий его парк выглядели затерявшимися среди пустынных полей, но для дяди Петра они, очевидно, не были все же достаточно изолированными. Он объявил, что в поле, за парком, разобьет палатку где все лето проведет один. Я помню, как все мы приходили навестить его в палатке и очень весело отпраздновали изменение его места жительства.