|
В ту минуту я решил никогда больше не покидать эту женщину, которую я заставил так жестоко страдать. Это решение было окончательным и бесповоротным, и с тех пор я никогда больше не сомневался, что поступил правильно, и никогда об этом не сожалел. Да и как могло быть по-другому? Некоторые из писем Терезы того времени лежат передо мной и сейчас. Они были написаны десятки лет назад; войны, революции, диктаторские режимы полностью изменили лицо нашего мира; и тем не менее эти письма как выражение глубоких и искренних чувств пережили все это. В одном из писем, которое я получил от Терезы вскоре после нашей встречи, она писала мне: «Ты приехал как раз вовремя. Иначе я просто бы умерла от горя. Теперь я выздоровею и, наверное, очень скоро. Мысли о тебе дадут мне силы и сделают счастливой. Ты должен понять, что я принесла тебе в жертву все - мое здоровье, мою любовь, мою жизнь. Но теперь все снова будет хорошо. До сегодняшнего дня моим уделом была постоянная тяжелая работа. А теперь, мой дорогой, мой хороший Сергей, поскорее напиши мне несколько слов, они принесут мне такую пользу...» Сейчас для Терезы прежде всего было необходимо выздороветь телом и душой, вновь собрать силы. Во время первой встречи я, естественно, рассказал ей, что прохожу анализ у профессора Фрейда, и что, предположительно, мое лечение затянется на длительное время. Пока же я буду приезжать к Терезе в Мюнхен, а она время от времени сможет навещать меня в Вене. А как только она достаточно поправится, она сможет продать свой пансион и переехать в Вену. Тем временем я буду присматривать подходящую для нас квартиру. Эльза останется жить с братом Терезы, который также находится в Мюнхене, и посещать школу Zum Englischen Fraulein*, которая считалась в Мюнхене лучшей школой для девочек. Конечно, я рассказал профессору Фрейду, в каком жалком физическом и психическом состоянии я нашел Терезу. Тереза восстанавливала силы очень медленно, однако неуклонно и без каких-либо срывов. Было просто поразительно, как она медленно, но уверенно набирала вес, обретала интерес к окружающему миру и снова становилась самой собой. Приблизительно через шесть месяцев можно было уже сказать, что она возродилась к новой жизни и опять стала такой же красивой и привлекательной, как была прежде. Довольно странно, что и я, и Тереза избегали воспоминаний о том бурном времени, когда, находясь в санатории в Мюнхене, я боролся за ее любовь, а также о коротком визите Терезы в Берлин, имевшем столь неожиданный и роковой конец. Однако Тереза возвращалась к этим злополучным эпизодам в одном из своих писем и, в меру своих возможностей, облекла свою память в стихи. Вот это стихотворение: — 70 —
|