|
Из-за объема работы, которую ежедневно предстояло выполнять Фрейду, он, конечно, должен был очень тщательно распределять свое время. Его медицинская практика начиналась ранним утром и, за исключением обеденных перерывов и небольших прогулок, продолжалась целый день. Нельзя не удивляться,, как, несмотря на это, ему удавалось посвящать себя науке и так много писать. Справедливости ради отметим, что каждый год в конце лета он позволял себе продолжительный отпуск, длившийся около двух с половиной месяцев. Здесь не совсем уместно говорить обо всех стадиях моего лечения. Могу лишь сказать, что, проходя психоанализ у Фрейда, я чувствовал себя не столько пациентом, сколько его сотрудником _ молодым товарищем опытного исследователя, взявшимся за изучение новой, недавно открытой области. Эта новая сфера -царство бессознательного, над которым невротик потерял свою власть, а теперь, посредством анализа, вновь пытается ее утвердить. Это чувство «совместной работы» еще более усиливалось благодаря признанию Фрейдом того факта, что я понимаю сущность психоанализа; однажды он даже сказал, что было бы хорошо, если бы все его ученики могли осознавать природу психоанализа так же глубоко, как я. Мы говорили о том, насколько тяжело признать принципы учения Фрейда психически здоровому человеку без того, чтобы они не ранили его тщеславия. Совсем по-другому дело обстоит с невротиком, который, во-первых, ощутил силу и мотивы бессознательных влечений на своем собственном опыте, а, во-вторых, подчинившись аналитической терапии, тем самым признал свою неспособность справиться с болезнью без посторонней помощи. Однако существует и другой тип личности, для которой доступно любое теоретическое знание, в том числе и психоанализ. Это те личности, чей безупречный интеллект как бы отрезан от их инстинктивных влечений1. Подобные индивидуумы способны доводить любую мысль до ее логического завершения, однако не могут применить результаты такого мышления к своему собственному поведению. Эти любопытные характеристики Фрейд упомянул в одном и& своих эссе, однако не рассматривал их в деталях. Хотя речь идет о неразгаданной сфере человеческой души, объяснение, как мне кажется, следует искать в том факте, что «объектный катексис» этих личностей находится под слишком сильным влиянием бессознательного. Они руководствуются не реально существующими, а воображаемыми объектами, даже если знают о тех опасностях, которые подстерегают их со стороны реальности. Они сталкиваются с неразрешимой проблемой: либо-игнорировать принцип удовольствия и подчиняться приказам своего интеллекта;' либо действовать в соответствии со своими чувствами. Таким образом, их рассуждения всегда чрезвычайно разумны, а действия — очень нерациональны. — 108 —
|