|
См. примечание на стр. 49. 47 И мы не должны упускать из виду тот факт, что вокализации голодного ребенка перед кормлением, будь то крик, хныканье или плач, также действуют как сигналы, которые мать получает и воспринимает на двух уровнях: 1) на сознательном когнитивном уровне, на котором она реагирует, беря ребенка на руки, кормя его, приноравливая к нему свою позу и т.д., и 2) на бессознательном уровне, на котором мобилизуются ее аффекты и автономные функции. Мне довелось быть свидетелем крайне убедительного доказательства этой бессознательной реакции, когда наблюдал за поведением двух матерей с детьми. Одна из них, Мэри, отняла своего ребенка от груди несколько дней назад. Другая, Джейн, по-прежнему кормила ребенка грудью, и он находился рядом с ней в детской коляске. Обе женщины разговаривали друг с другом, когда ребенок Джейн стал проявлять беспокойство и быстро усиливающимися криками указал на свое желание. чтобы его покормили. Джейн стала готовиться кормить его грудью, в то время как нетерпеливый ребенок продолжал кричать с все большим и большим остервенением. В этот момент на блузке Мэри появились два мокрых пятна, указывающих на то, что коммуникация ребенка привела ее автономную функцию в действие и что она отреагировала выделением молока, хотя уже несколько дней назад перестала кормить грудью. Два уровня, на которых мать получает и воспринимает коммуникации, связанные с кормлением грудью, отчетливо проявляются в этом примере. Роль, которую играют бессознательные установки матери к тому, что у нее гаяьребенок (в целом), и к индивидуальности собственного ребенка, в частности, едва ли можно переоценить с точки зрения ее отношения к своему ребенку. Одной из самых ярких иллюстрации этого является личное сообщение одной женщины, бывшей узницы нацистского концентрационного лагеря. Она рассказала мне, что лагерный врач, сам узник концентрационного лагеря, сказал ей, что в концентрационном лагере не было проблем с кормлением грудью и что у каждой матери было молоко. Это, по его мнению, объяснялось следующим: матери знали, что, если бы они перестали кормить грудью, то лагерные власти не сделали бы ничего, чтобы ребенок не умер с голоду. Понятно, что реакция матери на непроизвольные послания новорожденного, которые описаны выше, может быть иной на каждом из упомянутых уровней, сознательном и бессознательном, или на обоих сразу. Однако это является проблемой, которая выходит за рамки нашего нынешнего исследования. Это — проблема способности матери создавать условия, позволяющие ребенку устанавливать объектные отношения, и степени, в которой ее индивидуальная психопатология ограничивает эту способность. — 42 —
|