|
9. Обходный катексис оральной зоны В целях нашего настоящего исследования мы проследили происхождение укореняющего поведения вдоль трех линий: его филогенетических предшественников у альтрициалов, его эмбриологию у новорожденных с отсутствующим головным мозгом и его онтогенез на основании наших собственных исследований младенцев. Во всех трех случаях функционирование укореняющего поведения, которое представляет собой врожденный пусковой механизм, с самого начала обеспечивалось наличием пускового стимула. В первой части монографии мы обнаружили, что патологические проявления у эмоционально депривированных детей поднимают вопрос о Tc*f, какова функция укореняющего поведения в возникновении коммуникации. Теперь мы расширим наш онтогенетический подход, просле- 51 див судьбу этого ВПМ в условиях, когда пусковой стимул недоступен. В частности, мы исследуем случай, в котором отсутствие орального компонента уникальным образом изменило аналитическую ситуацию. Мы покажем, что это изменение анаклитической ситуации привело в результате к соответствующему изменению сигналов коммуникации, а также к изменению адаптивного и защитного поведения. Нам довелось познакомиться с историей болезни, которая подтверждает наши предположения относительно негативных цефалогиричес-ких движений и отрицания, а также наши гипотезы об анаклитичес-ком оральном происхождении семантической коммуникации и речи. Благодаря любезности доктора Джорджа Энджела и доктора Франца Райхсмана из Нью-Йорка нам было позволено воспроизвести здесь следующую историю болезни Моники В.1 История болезни Моника В. родилась с атрезией пищевода. На третий день ее жизни на шее ребенка была установлена пищеводная фистула, а на четвертый день на животе — желудочная. Ребенка кормили через желудочную фистулу в течение двадцати одного месяца после рождения; через пятнадцать месяцев ее вновь поместили в больницу. В это время она находилась в состоянии истощения. Она лечилась от истощения и в то же время подверглась тщательному психиатрическому и физиологическому обследованию, которое в течение нескольких месяцев проводили с ребенком доктор Энджел и доктор Райхсман. Кроме того, велись точные протоколы, проводились лабораторные исследования секреции желудка и т.д., а также были сняты (на цветную пленку) многочисленные «трансакции»2 между Моникой и доктором Райхсманом. 1 Приведенные здесь данные основаны на мимеографических записях, подготовленных доктором Энджелом и доктором Райхсманом для выступления в мае 1955 года на ежегодном заседании Американской психоаналитической ассоциации, а также на личных сообщениях. Когда в 1956 году появилось первое подробное сообщение Энджела и Райхсмана об этом случае, рукопись настоящей монографии была уже завершена, и было слишком поздно, чтобы включить в нее больше, чем это упоминание о нем. — 46 —
|