|
Эстетическая позиция Шиллера, как ее описал Юнг, также выделяла единство красоты и истины [43]. Художественное творение красивого объекта или переживания тех, кто его созерцает, зависят от типа апперцепции, которую можно рассматривать как обманчивую, если у человека не развита эстетическая установка, соответствующая его культурной ценности. Можно упомянуть в качестве примера оду Китса. Греческая урна является объектом, который мы не видим и никогда не увидим так, как ее видел Ките, но мы воспринимаем ее как реальную, принимая посвященную ей поэму как произведение искусства. Реакция читателя на эту поэму, также как и восприятие Китсом объекта его вдохновения, подтверждает тот специфический тип истины «просто так», которому не нужны аргументы для оправдания своего существования. Следует подчеркнуть, что эта установка является не только наиболее надежной формой культурной ориентации для поэтов, художников или их специфической публики, но и для многих обычных людей. Однако, любой человек на зрелой стадии развития может столкнуться со специфической проблемой нашей эпохи, отвергнувшей традиционные нормы, прославившие в прошлом эстетическую установку и вошедшие составной частью в культурную жизнь. В христианские средние века и в эпоху Возрождения художники были членами конгрегации верующих, разделяя в большей или меньшей степени общую судьбу, выраженную в христианской архитектуре, иконографии или музыке. Серия фильмов Кеннета Кларка и его книга «Цивилизация» изящно демонстрируют разнообразие форм искусства и их социальное соответствие эстетическим установкам в христианской истории. Романтизм и, позже, Викторианская эпоха с ее утилитарной этикой так эффективно одержали верх над предшествующими эстетическими традициями, что любой человек с сильно выраженной эстетической установкой стремился отвергнуть узкие рамки культа, известного как «искусство ради искусства». В течение того же века несколько смелых провидцев заявили о праве эстетической позиции снова войти в главное русло культурной жизни: особенно ярко — Шопенгауэр и Ницше. Томас Манн пишет: Нищие унаследовал от Шопенгауэра позицию, что «жизнь, как одиночное представление, наблюдают ли ее в чистом виде или воспроизведенной в искусстве, является большим спектаклем» — т.е. установку, что жизнь может быть подтверждена только как эстетическое явление [45]. С позиции современной психологии мы можем увидеть, что эстетизм Ницше содержал зерна саморазрушения точно так же, как и движение «искусство ради искусства». Он оказался в изоляции, и по мере того, как его последователи хотели избежать социальной реальности своего времени, они все больше оказывались в изоляции друг от друга. Поэтому в начале XX века психоанализ совершенно логично представил эстетизм в качестве формы замещенного аутоэротизма. Даже Юнг, хотя и с гораздо более ценной психологической точки зрения, принял гипотезу Липпс-Уоррингера [46], что эстетизм является формой самообнажения, выставления себя напоказ. Его использование термина эстетическое, часто имеет уничижительный смысл, предполагающий, что все творчество основывается на некотором типе психической диссоциации. — 32 —
|