Психология Юнга и буддизм

Тибетские мандалы представляют собой не простые эстетические композиции, а религиозные и философ­ские символы, точный смысл которых зафиксирован традицией. Нам говорят, что...

...каждая деталь в них знаменательна; она не зависит от настроения и произвольной фантазии художника, но проистекает из нескольких веков медитативного опыта; речь идет об условном языке, состоящем из та­ких лее точных символов, как язык математических формул, где свой смысл имеет не только каждый знак, но и его положение внутри формулы определя­ет его значение

Другими словами, мандалы рождаются здесь из виде­ний и внутреннего опыта, осуществленных высоко-продвинутыми медитирующими в очень конкретном и духовно-творческом окружении.

В то же время Юнг через посредство своего лично­стного опыта и своей врачебной работы с пациентами наблюдал, что один и тот же мотив мандалы спонтан­но появляется, когда психика находится в процессе ре­интеграции, который следует за этапом нарушения рав­новесия. В этих конкретных примерах авторы мандал не могли в то время иметь какое-то знание тибетского буддизма. Юнг увидел, что у его шизофренических пациентов «символы мандал очень часто появляются в моменты психической дезориентации, как факторы компенсаторного порядка. Этот аспект выражается прежде всего в их математической структуре». И он заключает, что мандала является архетипом психиче­ского порядка, интеграции и полноты; она представля­ется естественной попыткой самоизлечения. Но самые изумительные очевидности в образовании мандал Юнг нашел в снах и в активном воображении пациентов, на­ходящихся на пути своей индивидуации. Содержание этих видений символически выражает бурные разломы между противоположностями и их возможное прими­рение, когда Самость появляется в центре психики и представлена точкой, расположенной в самой сердце­вине видения. Установленная таким образом гармония обладает собственно священным свойством.

В тантрическом буддизме вновь посвященным уче­никам дают специфические инструкции по визуализа­ции мандалы, представляющей мирные и гневные божества, конфликтные силы в существовании, перво­степенные импульсы и страсти, а также божественную искру — и все это уложено в глубинах психики. Умственно проникая в мандалы, ученики исследуют грубое и тонкое функционирование своего разума, сво­его бессознательного, и постепенно приближаются к недрам своего ментального ядра, где соединяются все противоположности. Весь этот процесс передается при помощи сложных символов, когда делается повторный обзор драмы фрагментации психики, ее расчленение и воссоединение: двойственность, множественность, пси­хическая фрагментация после первоначального бессоз­нательного единства — вплоть до психической реинте­грации (воссоединения), недвойственности, чистого со­знания.