Психология Юнга и буддизм

Понятие, что материя, символизирующая временную реальность эго, прячет и скрывает в себе Бога, была ча­стью гностического мифа, а также составляла скрытую тему алхимии. Алхимическое делание, противопо­ложно делу христианского искупления, подразумевает активную установку, предлагающую замечательную аналогию с буддийской установкой. В алхимии, утвер­ждает Юнг, «человек принимает на себя долг осу­ществить дело выкупа, опус, и он приписывает вытека­ющие из него состояние страдания и потребность искупления аниме мунди, заключенной в узилище мате­рии» 18>. Но в алхимии, в Тантре и у Юнга дело искуп­ления нельзя оставлять природе: оно требует созна­тельного усилия. Это прежде всего живой опыт, и он переживается внутри самой жизни. Согласно алхими­кам, субстанция, «которая содержит в себе божествен­ную тайну, находится везде... даже в самой отталкиваю­щей грязи». Аналогичным образом, для тантрических буддистов всякое событие и всякая ситуация, ч орошая или плохая, может стать носителем духовно­го преобразования. Ничто нельзя отбрасывать. То же самое относится к юнгианской психологии, которая принимает и учитывает каждый аспект психики и не отбрасывает ни один из этих аспектов. Она зондирует психику в глубине и возвышении, в потемках и в свете, не упуская мельчайших внешних и внутренних собы­тий повседневной жизни.

Тибетская Книга мертвых

В своем «Психологическом комментарии к Тибетской Книге мертвых», или Бардо Тхедоль, Юнг утверждает, что это произведение было для него «верным спутником, которому я обязан не только значительным числом от­крытий и стимулирующих идей, но также многими фундаментальными видениями». В Тибетской Книге мертвых, которая в принципе рассматривает смерть и умирание, содержатся указания душе умершего на со­рок девять дней странствований, предшествующих воз­рождению.

В современном комментарии, предназначенном в основном для западного мира, Чегьям Трунгпа Ринпоче называет это произведение «Тибетской книгой рож­дения», подчеркивая, что рождение и смерть суть фун­даментальные начала, которые постоянно повторяются в этом существовании. Слово бардо состоит из слов бар («среди», «в недрах») и до («остров» или «знак»); этот термин бардо соответственно означает «некоторый ори­ентир между двумя вещами», и обозначает промежу­точное состояние, переходный период. Мы тут распоз­наем идею посредника, идет ли речь об уровне промежуточного сознания или о промежуточном периоде, о сумерках или о заре, когда день становится ночью, и на­оборот. Речь идет о предельных состояниях, периодах кризиса, когда напряжение достигает высшего пика; но они также наиболее богатые с психологической точки зрения, поскольку это моменты, наиболее благоприят­ные для перемен. Вероятность преобразования сущностно свойственна этим предельным состояниям. В раз­ломе между двумя мирами — живым и мертвым, смертью и возрождением — заложена высшая вероятность. Согласно Бардо Тхедоль, именно в момент, непосред­ственно следующий за смертью, разум способен до­стичь освобождения. Именно в этот момент мы переходим на самый тонкий уровень сознания, ясный свет разума. Но поскольку это состояние нам незнакомо, та­кая возможность достичь просветления от нас усколь­зает; мы вновь постепенно опускаемся в мир бессозна­тельного, и происходит новое рождение, в то время как колесо сансары и страдания неутомимо начинает новый цикл. Во время своего путешествия в подземные миры разум встречает сначала божества прекрасные и мирные, потом божества ужасающие и гневные. Уче­ние этой Книги мертвых состоит в том, что эти боже­ства всего лишь проекции разума, их надо признать как таковые, то есть как пустые формы и иллюзорные образы. Тогда смятение преобразуется в трансценден­тальную мудрость.