Психология Юнга и буддизм

Мудры являются символическими позами и жеста­ми, в которых участвуют обе руки и все пальцы крайне изысканным, элегантным и выразительным способом, напоминая движения балийских танцовщиков. Это — физические, внешние выражения внутренних состоя­ний существа. Так же, как мантры, они используются в соответствующем контексте, помогают медитации, благоприятствуют доступу к высшим состояниям со­знания. Когда три аспекта существа — тело, слово и ра­зум — одновременно вовлечены в процесс и гармонич­но координируются при помощи выполнения мудр, чтения мантр и глубокой медитации — тогда пробуж­даются первостепенные и универсальные силы, и их эффект потрясает. Мы проникаем в другую реальность.

Ритуалы и церемонии играют знаменательную роль в тантрической практике. Простирания, курение фимиа­ма и подношение цветов, пение, пуджа (ритуальная мо­литва), обряды посвящения: все эти практики должны исполняться для различных форм медитации и пони­маться в своем символическом смысле. Чтобы полу­чить полный эффект, к ним нужно подходить с пра­вильной ментальной установкой и подобающим уваже­нием.

Типичная церемония приобретает все драматические качества инкантации и магии: это праздник для всех чувств, затрагивающий самые глубинные уровни существа. Здесь мы слышим звук рогов и глухое ворчание длинных тибетских труб, рокот цимбал, перезвон колокольчиков, песнопения, декламации мантр и свя­щенных текстов, видим знамена с молитвами, яркие цветные одеяния лам, своими позами, жестами и выра­жением лиц часто напоминающих божества, представ­ленные на хандхах — священных образах, расположен­ных вокруг; не забудем аромат фимиама, цветы, цере­мониальные инструменты, пиалы с освященной водой, чай, фрукты и сласти. Речь идет о зрелище, опыте и действе, которое невозможно описать и которое также невозможно забыть.

Духовный друг и аналитик

Поскольку освобождения нельзя достичь посред­ством книг или абстрактного знания, а только посред­ством прямого опыта, необходимость человеческого гуру, или духовного учителя, приобретает важное значе­ние. Только при помощи и поддержке другого чело­веческого существа наше сознание может пробудиться, и мы можем сделать реальный прогресс. Но этот дру­гой человек должен проявить себя квалифициро­ванным мастером, и сам — или сама — продвинуться на этом пути. Его поведение, его знания, ясность его разу­ма, его мудрость, его сострадание будут такими, что сможет не только служить учителем, но также вопло­щать в себе живой пример просветленного отношения. Гуру не могут передавать свою мудрость своим учени­кам, но их слова, резонирующие за пределами смысла обычных слов, вполне способны затронуть учеников и помочь им двигаться вперед, когда они готовы принять учение. Тогда здесь как будто ключ открывает дверь восприятия в глубине души учеников, во внутреннем их мире, в самой глубине их существа, и оттого посте­пенно расширяются их горизонты. Внутреннее существо буквально чувствует, что его сознание расширяется, что свет увеличивается при каждом контакте с гуру. Реальный гуру, модель совершенного человека, являет­ся архетипальным символом высшего гуру как прин­ципа состояния Будды, и таким образом процесс в разу­ме учеников становится постоянным, становится веч­ным — до тех пор, пока образ гуру не интегрируется полностью в их внутренний мир. Ученик мыслит это таким образом, что учитель находится не снаружи, а внутри его собственной психики, и он сам будет никем иным, как своей собственной Самостью.