|
В последние годы во многих публикациях подчеркивается, насколько важно, чтобы аналитик был “реальным”, т.е. был способен спонтанно и свободно реагировать на анализируемого, исходя из своего собственного переживания аналитической ситуации, не будучи при этом “удушенным” карикатурной аналитической нейтральностью (см., напр., Bollas, 1987; Casement, 1985; Mears, 1993; Mitchell, 1993; Stewart, 1977). Моя собственная техника редко включает прямое обсуждение противопереноса с пациентами. Вместо этого противоперенос* имплицитно представлен в том, как я веду себя как аналитик, например, поддерживая аналитические рамки, в тоне моего голоса, словах и содержании интерпретаций и других интервенций; кроме того, он представлен в акценте, который делается на символизации, в противоположность снимающим напряжение действиям и т.д. Я попытаюсь высказать свои соображения о технических проблемах, возникающих при обнаружении символизации и интерпретации ощущения жизни и смерти в аналитическом переживании. Я считаю, что всякая форма психопатологии ограничивает способности индивида к тому, чтобы быть полностью живым человеческим существом. С этой точки зрения задача анализа выходит за рамки просто разрешения бессознательного интрапсихического конфликта, снятия симптомов, улучшения рефлективной субъективности и понимания себя и усиления ощущения личной активности (agency). Хотя ощущение жизни тесно связано с каждой из упомянутых способностей, я считаю, что переживание жизни является чем-то большим, чем эти способности, и должно рассматриваться в качестве аспекта аналитического опыта само по себе. Эта глава имеет клиническую направленность. Я не буду пытаться психологически определять, что такое жизнь и смерть, или описывать, как мы определяем, обладает ли каждое данное переживание качествами жизни и смерти и в какой степени. Не могу сказать, что эти вопросы не важны. Скорее, наилучшим способом ответа на них я считаю обсуждение клинических ситуаций, где эти качества переживаний рассматриваются как центральные, и надеюсь, что сами описания передадут ощущение того, как жизнь и смерть сознательно и бессознательно переживаются аналитиком и анализируемым. В четырех клинических обсуждениях форм психологической жизни и смерти особое внимание будет уделено способам использования противопереносных переживаний в процессе создания аналитического значения, т.е. в процессе обнаружения, символизации, понимания и интерпретации ведущей переносной-противопереносной тревоги. I В первой клинической дискуссии я представлю фрагменты анализа, в котором чувство смерти у пациентки с самого начала не могло быть символизировано и отыгрывалось (хоронилось) в безжизненности самого аналитического опыта. Это обсуждение будет сосредоточено на использовании контрпереноса для генерации вербальных символов, которые в конце будут предложены пациентке в форме интерпретаций. — 12 —
|