Досье на человека

— Человоки! — обратился я к ним, — как мне отсюда выбраться и попасть в Город?

Они поцыкали зубом, он покачал головой наподобие китайского болванчика и сказал ей:

— Кукиш.

— Да, милый, — ответила она.

Потом они взялись за руки и закружили вокруг дерева, постепен­но набирая темп.

*

Уже со свистом проносились тела их, едва различимые от скорости.

Вместо влюбленной парочки возле пальмы вовсю бушевал смерч. Он все ближе подбирался ко мне, и в вихре его повисло очертание не то кукиша, не то вопросительного знака.

С каждым новым оборотом смерча дело также обещало принять серьезный оборот.

«Прыгай! — пронеслось в голове. — В колодец!» Некогда великий писатель сказал: «Все смешалось в доме Об­лонских». Так вот — все смешалось тогда в голове моей. Внутрен­ний голос вопил: «В колодец! В колодец»! А смерч уже касался моих пяток. Я лихорадочно принялся раздвигать густые ветви, чтобы за­лезть повыше, что психологически понятно, но нерационально. Хотя у сна своя логика... Что толку от выигранного мига? А вот и неправ­да. А вот и есть толк. Да еще какой. На одной из веток я увидел табличку:

ПУТНИК, ЕСЛИ ТЫ С КАКОЙ-ЛИБО ЦЕЛЬЮ,

НАПРИМЕР, ПРОСМОТРА ОКРЕСТНОСТЕЙ, ЗАБРАЛСЯ

НА ПАЛЬМУ И ЕСЛИ ТЕБЯ ВО ВРЕМЯ НАХОЖДЕНИЯ

НА ОНОЙ ЗАСТИГЛО СТИХИЙНОЕ БЕДСТВИЕ,

НАПРИМЕР, СМЕРЧ, ТО НЕМЕДЛЯ ПОВИНУЙСЯ

СВОЕМУ ВНУТРЕННЕМУ ГОЛОСУ.

Я в последний раз спросил у голоса, не ошибся ли он, но он во­обще обиженно замолчал.

И зажмурив крепко глаза, и затаив дыхание, прыгнул я с дерева и вошел в вертикальный коридор мрака, проломив черепичный навес. Глаза мои открылись сами собой и как раз напротив таблички:

ПАДАЮЩИЙ ТЕЛОМ, НЕ ПАДАЙ ДУХОМ.

Мне вспомнилось, что возле самого колодца я видел столбик с надписью:

ПАДАЮЩИЙ ДУХОМ, НЕ ПАДАЙ ТЕЛОМ.

И горько улыбнулся я. И раздался всплеск потревоженной воды. И вошел я в пучину. И предстала пред взором моим вся моя жизнь. И... тут я увидел свет. Неужели?., нет-нет, не мир это загробный. Это дно в свете прожекторов, встроенных в специальные углубления.

Колодец книзу расширялся. На дне лежали три аккуратных ка­мушка. Между ними маска и акваланг, и рядом табличка:

ПАДШИЙ НА ДНО, СПАСЕНЬЕ ОБРЕТИ, ПРИОБРЕТЯ.

В стене я заметил дверцу и кнопку. Как водится, кнопку я нажал, дверца медленно открылась, и я шагнул в шлюзовую камеру.

Я очутился в канализационной системе Города.

По прошествии некоторого времени я благополучно вылез из канализации и оказался на главной площади. Тут же я направился в Городское Учреждение, несмотря на свой немножечко нелепый вид. Но я непременно хотел засвидетельствовать свое почтение как пред­ставитель далеких земель.