Досье на человека

Тимтюню увели.

— А позвать-ка мне теперь Елену.

Елена явилась совершенно голая и по Цурибубыку разлилось розовое смущение. Но тут же опомнился он и вспомнил, что не по­добает ему, главе мыслителей, смущаться, изрек он тогда:

— Две банки малинового варенья ей.

— За что? — заплакала красавица.

Но Цурибубык уже не слушал. Он отправился со свитой в акаде­мию экстраординарных случаев в поисках истины. Первым отделом заведовал там Иван Дурашкин. Но кабинет его пустовал. А на двери табличка:

ВСЕ НА СОБРАНИЕ. ПОВЕСТКА:

1. ШТАНЫ КАК ОТРАЖЕНИЕ ПОЗНАВАТЕЛЬНОГО

ЛОГИЧЕСКОГО АППАРАТА В СЕНСОРНОЙ СИСТЕМЕ

НИЖНИХ КОНЕЧНОСТЕЙ.

2. КРИВИЗНА ПРОСТРАНСТВА КАК ОТРАЖЕНИЕ

ВОПРОСА О СООТНОШЕНИИ ПРАВДЫ И ЛЖИ

И НАОБОРОТ.

Цурибубык поморщился и завопил:

— А подать-ка мне сюда бублика. Да с маком!

Один из подопечных принес поднос, на котором лежал румяный

ароматный бублик.

— Что это?— спросил глава, указывая на бублик нервным паль­чиком.

— Бублик, мэтр.

— А это что? — указывая на поднос, спросил глава. Подчинен­ный знал, что должно последовать дальше (это было хорошо видно по его обреченному виду) и не слишком охотно ответил:

— Поднос, мэтр.

— Под нос? Ну вот и получишь под нос, а не в нос. — И доволь­ный своим каламбуром, глава захихикал.

*

В зале бушевали страсти. Человеки, в предвкушении актуаль­ной полемики кричали, размахивали руками, топали ногами, сви­стели. В воздухе плавал насущный вопрос. Он не давал покоя ни одному из присутствующих. Он, серебристо переливаясь, плавно колыхался, плавая между рядами. Великий сумбур царил на со­брании до тех пор, пока на кафедру не взобрался оратор. Он рез­ко выбросил вперед руку, призывая к порядку публику, но рука нечаянно оторвалась. Вероятно, никто бы не смог с увереннос­тью сказать, какой путь ей суждено проделать, пока чей-то лоб не остановил ее.

*

— Что все это значит? — спросил я у гида, когда мы вышли из аудитории. — И почему мы до конца не досидели?

Гид тонко улыбнулся и, взметнув правую бровь, вдруг сказал просто:

— А я почем знаю?

— Но вы же гид и говорили, что мне необходимы.

— Да, я ГИД — городской инспектор дверей. Я вхож в любые двери. Я показываю, но ничего не объясняю. Я узкий специалист. Я могу войти в любые двери совершенно официально. Здесь я вир­туоз. Но на этом моя функция заканчивается. И не расстраивайтесь, милейший. Здесь вам никто ничего не объяснит; кстати, мы можем зайти еще на одно собрание. Хотя... — он посмотрел на часы, — собрания уже не будет. Подождите меня здесь. — Он мгновенно ис­чез и также мгновенно появился, словно и не исчезал никуда. В руке он держал мелко исписанные листочки, другой же рукой любовно поглаживал бородку.