Досье на человека

— Давай хряпнем. Ну а все-таки, как же защищаться?

— Это тебе Даниил объяснит лучше моего.

— А кто этот Даниил?

— Я тебя познакомлю с ним. Ты мне звякни, напомни. Это лич­ность, которая более глубоко разбирается в подобных вопросах.

*

Мы просидели со Скульптором всю ночь, выпивая, закусывая и беседуя. Потом до полудня отсыпались. Затем я поехал к себе и об­наружил входные двери открытыми. Квартиру обчистили. Нельзя сказать, чтобы уж совсем начисто. Но чисто. После первого осмотра места происшествия я обнаружил у порога необычной формы бу­лавку, которая, однако, показалась мне странно знакомой. Где же я ее видел? Ну да... конечно же, она была на пиджаке карлика, что вместе со старухой являлся в мой сон.

ПРЕОБРАЖЕНИЕ

После этого случая Герман перестал пить, но впал в глубокое уныние. Мир показался ему чужим и отчужденным, а какие-либо действия бессмысленными. Он заперся дома и не отвечал на теле­фонные звонки и даже пропустил очередное собрание в салоне Ни­колая Павловича, хотя и жил неподалеку. Механически перелисты­вая свои архивы — кипы бумаг, в которых были записаны многочис­ленные клинические случаи, он только монотонно приговаривал: «Боже, ну откуда все это берется?», после чего бродил по квартире, бесцельно и тихо, без удовольствия попыхивая то сигаретой, то труб­кой, да изредка притрагивался к давно остывшему чаю.

Странные звонки внезапно прекратились, а по ночам перестала являться старуха, сны стали спокойными и вялыми, как позднеосенние дни. Даже одно из своих излюбленных удовольствий — баню — он отменил — «к чему все это»? И таким вот плавным и замедлен­ным образом уныние переползло в апатию. Душа словно бы задре­мала и перестала реагировать на сигналы окружающего мира. Но в то же время какая-то глубинная часть личности сопротивлялась это­му состоянию, она пыталась активизироваться и пробиться на по­верхность, чтобы утвердить себя и утвердить жизнь. Герман чув­ствовал ее смутные шевеления, ее попытки, пока еще слабые, но упорные и настойчивые. И в какой-то миг он осознал, что стремится помочь этой части развиться, укрепить силы и позиции, что он ищет более тесного контакта с ней. И наконец в один момент он снял те­лефонную трубку, следуя за тонкой ниточкой интуиции, и позвонил Скульптору, чей глуховатый голос не замедлил откликнуться на том конце провода.

— А, это ты, старик, ну как дела?

— Да потихонечку.

— Ну это хорошо, что потихонечку, потихонечку и надо. Страсти улеглись?