|
Несколько дней спустя, для того, чтобы дальше исследовать интенсивное «приклеенное состояние», Элен попыталась вернуться к фантазии о ребенке. Однако «ребенок не говорит. Словно бы этот ребенок полностью отрезан от меня и живет за стеклом». Эта детская часть психики Элен была новым и неожиданным открытием глубокой и скрытой правды о ее отношениях с матерью. В ее переживаниях с образом ребенка мы видим отсутствие пространства между субъектом и объектом, а также полную отрезанность, без какой-либо возможности словесной коммуникации. (Оппозиции комплекса слияния Элен на этой стадии проявлялись как последовательность состояний, осознание которых было полезно для меня как указание на существование комплекса. Однако, такое осознание обычно не является 61 трансформирующим для анализируемого, как это бывает при восприятии оппозиций, присутствующих одновременно, что Элен испытала позже). До того как она обнаружила ребенка в фантазии, Элен полностью отрицала свой гнев на мать и использовала любопытные коллективные заявления, типа: «Нужно любить свою мать». Эти заявления звучали странно и резали слух, словно бы Элен не столько верила в десять заповедей, сколько отождествлялась с лозунгом, который, не продумав, применяла к своей жизни, и будто бы она использовала слова, чтобы отделаться от чувств, а не сообщить что-то. И только после того, как Элен смогла увидеть эту детскую часть своей души в своей привязанности к матери, она смогла начать испытывать к матери чувства, идущие от сердца. На следующей сессии Элен рассказала мне нечто новое о своей фантазии о «прилепленном» к матери ребенке. Когда она увидела этот образ, ее взрослое Я почувствовало себя привязанным к матери и испытало сильное желание отделиться, но это было трудно, и на несколько мгновений она почувствовала очень неловкое, неудобное состояние одновременной «приклеенности» к матери с одной стороны и эмоциональной и ментальной разъединенности с ней — с другой. Когда же я спросил ее, почему она сразу не рассказала об этой части ее фантазийного опыта, она смогла лишь ответить: «Мне было плохо, мне не понравилось это чувство». Она в основном сосредоточилась на том, чтобы «избавиться» от этих плохих чувств, а не на том, чтобы вместить их и сфокусироваться на них; но теперь это стало меняться. В открытом у Элен комплексе слияния было некое трансформирующее качество, что делало ее случай очень похожим на перемены, происшедшие в Нормане. Отношения Элен с матерью изменились. Она смогла сопровождать мать на пути к смерти уже не как ошарашенный ребенок, но как взрослая женщина в печали, которая лелеяла свою мать как источник и силы, и страданий в своей жизни. — 41 —
|