|
* * * Часто комплекс слияния по большей части пребывает во внутренней детской части личности. Это особенно ярко видно было в моей работе с Элен, работе, результатом которой была поистине замечательная трансформация способности сепарироваться в отношениях и проявление самости, и все это произошло через восприятие присутствия комплекса слияния. Изначально мы сосредоточились на том, что Элен избегала глубоко сидящих в ней негативных чувств к матери, восходящих, как казалось, к излишней озабоченности ее матери всем внешним и, в особенности,— к материнским двойным посланиям. Вот один из примеров: Элен, которой было тогда четыре года, было сказано пойти поиграть на улицу; дело было после дождя, и на улицах было мокро и грязно. Мать одела ее во все белое и велела не запачкать Ни туфли, ни одежду. Когда Элен впервые рассказала мне об этом, она настолько сильно диссоциировала (типичная защита против таких разрушающих сознание посланий), что просто думала, что мама заботилась о том, как она выглядит. 60 Комплекс слияния Элен я обнаружил, лишь проработав с ней двадцать пять лет. Поводом, который, наконец, раскрыл мою способность воспринимать его существование, была неминуемость смерти ее матери. Она чувствовала нависающую утрату и говорила о чувстве любви к матери. С горечью, которая казалась искренней и взвешенной («Мама была сложной, но всегда со мной»), она припомнила фантазию предыдущего дня, в которой воображала себя молодой девушкой. Рассказывая фантазию, она, похоже, превратилась в ребенка, стала громко всхлипывать и делать конвульсивные движения. Потом ей удалось отделиться от этого внутреннего, детского состояния и возвратиться к более взрослому статусу, но эти колебания продолжались еще несколько раз. Я подумал, что горе и любовь Элен были ожидаемыми реакциями, независимо от того, насколько сложными были ее отношения с матерью. И в то же время я ощущал также, что я «нормализую» ее поведение, потому что во внезапной и взрывной природе ее эмоций было нечто странное, как и в манере, с которой она резко остановилась и вернулась обратно к взрослости. Я снова спросил ее о «ребенке», и после еще одного приступа Элен потрясло следующее воспоминание из предыдущего дня. Она вспомнила, что в фантазии ребенок чувствовал себя «полностью приклеенным», как она сказала, к матери. Она никогда не использовала этот образ раньше и никогда не говорила о таких глубоких состояниях слияния; казалось, их вовсе не было в ее отношениях с матерью, и я никогда не чувствовал их между нами. — 40 —
|