|
Очерки о современных событиях 115 кие кланы, культы и религиозные догмы, призванные придать упорядоченную форму хаотическому морю инстинктов. Дело усложняется, однако, когда коллективное решение ситуации противоречит натуре пациента. Тогда встает проблема, а готов ли терапевт подвергнуть себя риску разрушения своих убеждений в контакте с истиной пациента. Если терапевт намерен продолжить лечение, ему нужно отправиться вместе с пациентом — в радости или в горе, не подсовывая никаких предуготованных представлений, — на поиски тех религиозно-философских концепций, которые смогут соотнестись с эмоциональным состоянием пациента. Эти концепции возникают в архетипическом оформлении, заново прорастая из той материнской почвы, из которой в конце концов возникли все религиозно-философские системы. Но если все-таки терапевт не готов ради пациента подчинить свои убеждения требованиям ситуации, тогда есть достаточные основания сомневаться, а действительно ли глубоко укоренилась его основополагающая позиция? Вполне возможно, что терапевт не сможет предложить выход из-за того, что стремится сохранить свои убеждения и свою уверенность. Это делает его незащищенным перед угрозой закостенения. Психическая эластичность эксплуатируется чрезвычайно широко, индивидуально и коллективно, но и она не безгранична, а потому в личном распоряжении случается ее так мало, что терапевт действительно не может выйти за пределы определенной степени закостенения. Ultra posse nemo obligatur'. Самого по себе, отдельного, инстинкта нет, и изолировать его на практике нельзя. Он всегда тесно связан с архетипическими содержаниями, имеющими возвышенный вид, которыми он как оправдывается, так и ограничивается. Другими словами, инстинктивное желание всегда и неизбежно связано с чем-то в природе мировоззрения, каким бы архаическим, тусклым, недостаточно освещенным это что-то ни было. Инстинкт заставляет человека думать, и, если он не думает по своей собственной воле, возникает принудительное мышление, ибо два полюса психики, физиологический 'Ultra posse nemo obligatur (лат.) — никто не должен сверх меры. — Примеч. пер. 116 к. г. юнг и духовный, неразрывны. Вот почему нельзя освободить инстинкты без того, чтобы не коснуться духа, точно так же как дух осужден на бессмысленную активность, когда разведен с инстинктивной сферой. Не надо думать все-таки, что связь между духом и сферой инстинктов обязательно гармонична. Наоборот, она исполнена конфликта и предполагает страдание. Отсюда наивысшая цель психотерапии — не перевести пациента в недостижимое состояние полного счастья, а помочь обрести твердость и философское терпение, что даст ему возможность вынести страдание. Жизнь требует для своего исполнения равновесия между радостью и страданием, но так как само по себе страдание — это неудовольствие, то люди, естественно, предпочитают не думать о том, сколько же горя и заботы предуготовано человеку его природным жребием. Например, люди употребляют удобные слова вроде «прогресс» и «величайшее возможное счастье», забывая о том, что само счастье отравлено, если не была исполнена мера страдания. За неврозом часто скрыты все те естественные и необходимые страдания, которые пациент терпел с большой неохотой. Это прекрасно видно на случае с истерическими переживаниями, от которых пациент освобождается в курсе лечения, приняв соответствующее психическое страдание, которого стремился избежать. — 84 —
|