|
Чтобы стать эмансипированными, женщины вынуждены ограничить число детей. Семьи, в которых больше двух детей, в Москве встретить очень трудно. Как-то я подсчитал, что на 100 моих знакомых в возрасте 30—50 лет приходится не более 40 детей. Понятно, что мои знакомые — это в основном творческая интеллигенция, которая во все времена не любила иметь много детей: однако этот эгоизм никогда не приводил к такому вырождению, как ныне. В рабочих семьях детей несколько больше, но редко бывает более двух. Иными словами, русский народ и другие нации в общем вырождаются за счет нарушений воспроизводства. Народам же, у которых эмансипация носит формальный характер, а фактически еще не существует, это не грозит. В СССР это касается преимущественно мусульманских наций и малых народов да и то не всех. Разумеется, объяснять все это лишь эмансипацией нельзя, но и отрицать важную роль эмансипации нелепо. Заметно отражается внедрение цивилизации (в том числе эмансипации) на судьбе малых народов. В 1981—83 годах я объездил весь Дальний Восток. Я был потрясен масштабами этого региона, его богатством, природой. Но еще больше был поражен масштабами пьянства. От пятилетних детей до пятидесятилетних мужчин и женщин (до более старшего возраста редко доживают; гибнут в основном от пьянства), — все пили. Суббота и воскресенье были днями бессовестного пьянства фактически всего населения. Особенно печально было наблюдать за поголовным пьянством чукчей и якутов. —Неужели не запретят здесь эту проклятую водку? — спросил я знаменитого писателя Юрия Сергеевича Рытхеу, с которым познакомился в Анадыре. —Я много раз обращался к московскому начальству с просьбой ввести на Чукотке сухой закон. Чукотская интеллигенция и местные советские органы меня поддержали, а в Москве нет, Но, я добьюсь сухого закона или чего-то близкого к нему. Не добьюсь — чукчи вымрут. А вот пример, аналогичный дальневосточному. На севере западной Сибири — там, где в Северный Ледовитый океан впадают Обь и Енисей, — проживают эвенки, ханты, манси и другие племена. В каждом племени не более 40—50 тысяч. Жили они натуральным хозяйством, охотой, рыбной ловлей. Браки заключались только с единоплеменниками. Так было и 200 лет назад, и 100, и 50. В конце 60-х годов в этих местах нашли нефть, и началось бурное развитие промышленности. Переселенцев было мало, пришлось привлекать местное население. Через 10—12 лет выяснилось, что эти племена деградируют не по дням, а по часам. Отчего? Местные мужчины до недавнего времени не употребляли алкогольные напитки, а если и употребляли, то очень редко. Чтобы хорошо стрелять и ловить рыбу, нельзя быть пьяным — это местные жители усвоили твердо. Но вот они пришли на стройку: меткий глаз уже не нужен, крепкая рука тоже, времени свободного много, а коли так, то начинается пьянство. Не привыкшее к приему алкоголя, не имеющие многовековой закалки по части пьянства, коренное население стало быстро спиваться: 5—6 раз напился допьяна — потом уже не может отучить себя от водки. Алкоголизм у них развивается так же быстро, как у европейских подростков. В массе своей прежде малоухоженные и малопривлекательные местные мужчины вряд ли могли понравиться приезжим русским женщинам. От своих же женщин они уже ушли, да и те не очень охотно их принимали: мы стали равноправными, зачем нам жить с пропахшими рыбой мансийцами? Мы лучше будем свободны, поживем в свое удовольствие, нам торопиться некуда. — 87 —
|