|
вечает на вопросы> и т. п. Иногда нам удается ухватиться за обрывки каких-то высказываний, из которых мы пыта- емся реконструировать мир переживаний больного. Ког- да проходит острый период, больной сам может помочь нам в этом реконструировании, рассказывая - если по- мнит - о своих недавних переживаниях. Эта реконструк- ция обычно бывает фрагментарной, деформированной, так как сам человеческий язык не приспособлен для описания чувств, мечтаний, необычных психических переживаний, того, следовательно, что мы называем наиболее личным. Ибо язык, как средство коммуникации между людьми, благодаря которому мы входим в готовую систему поня- тий, ценностей и культурное богатство, созданное предше- ствующими поколениями, опирается прежде всего на то, что является общим для всех людей данного культурного круга и основывается на коллективном опыте. Этот мир 141 общих ценностей определяется как <действительность>. То, что в этом <общем мире> не помещается, не получает и языкового коррелята. По мнению Шехтеля, факт, что мы не помним первых лет своей жизни - основных, как изве- стно, для формирования личности - и что обычно, про- снувшись, тотчас забываем содержание сновидения, объяс- няется тем, что человеческая память не приспособлена к <языку> раннего детства и сновидений. С целью иллюстрации тех психических явлений, что названы <комплексом Господа Бога>, приведем в сокраще- нии две истории болезней двух больных, лечившихся в психиатрической клинике Краковского университета. Девятнадцатилетний студент права заболел за несколь- ко дней до поступления в клинику. Начал <странно> себя вести, говорил непонятно: утверждал, например, что соба- ка - это планер; одного из коллег называл своим <бра- том Юзефом>, хотя он был единственный ребенок в семье; разговаривал сам с собой; считал, что идет война и видел идущие танки. Не спал ночью и часто застывал в одной позе. В клинике вел себя спокойно, выражал идею своего превосходства, иногда застывал как бы в экстазе. Заявлял, что он Иисус Христос и решительно требовал, чтобы его так трактовали. Вначале говорил, что его мать находится <среди ангелов>, позднее был убежден, что санитарка - это Божья Матерь или его мать. Одного из вахтеров счи- тал своим отцом, святым Юзефом, и именно так к нему обращался всегда, когда его видел. Минутами больной высказывался совершенно непонятно, бессвязно, иногда замолкал на середине фразы и только таинственно улы- бался. — 106 —
|