|
его вилами к дереву по обе стороны шеи. Этот студент был молодым кандидатом в викарии, высоким, неловким, краснеющим в обществе. Приглашенный на воскресный ужин с участием местной аристократии, чувствовал себя там не в своей тарелке, не знал, что сказать, куда деть свои слишком длинные руки. Первые слова, какие он i услышал от хозяйки дома, сказанные, вероятно, для того, чтобы подбодрить его, звучали: <Вы принесли плохую погоду!> Действительно, в этот день шел дождь. Во вре- мя следующих визитов ситуация повторялась: каждый раз шел дождь. Однажды, как всем казалось, традиция ^ была нарушена: погода была исключительно прекрасной; | на небе ни облачка. Однако через несколько минут после | прихода студента разразилась буря с ливнем. Студент |' стоял у окна, но, как заметил Гэйл, он смотрел не на бушующий за окном ливень, а на две стекающие по стек- ? лу капли дождя. Гэйл догадался, что в этот момент ра- зыгрывается решающее пари: если капля, на которую студент <поставил>, упадет первой, это будет для него знаком, что он Бог. Так и вышло. Студент, выбежав из помещения, прыгал по саду, как безумный; как он расска- зывал потом, он чувствовал в себе божественное всемогу- 140 щество. Гэйл, прибив его к дереву, помог ему спуститься на землю. Честертон в этом рассказе (Преступление Гэбриэла Гэйла) дал точную картину вспышки острого психоза ши- зофренического типа. В каждом психиатрическом отделе- нии встречаются больные, которые в состоянии острого психоза превращаются в своем субъективном ощущении в Бога или дьявола. Обычно это кратко длящиеся моменты огромного психического напряжения, когда больной ощу- щает свое всемогущество; мир, который всю жизнь был для него скорее мешающим, нежели помогающим, лежит теперь у его ног; люди, перед которыми он всегда испыты- вал робость, теперь как автоматы выполняют его приказы. Его собственное тело, которое до тех пор причиняло ему столько хлопот, стало божественным, не требующим ни еды, ни питья, способное к величайшим усилиям; мысли, привязанные к серой повседневной действительности, на- конец освободились, взлетают ввысь, восхищают своим бо- гатством и оригинальностью. Увы, восхищаться ими мо- жет обычно только сам больной; окружающие замечают только его странное поведение. Тогда мы говорим: <боль- ной возбужден>, <в ступоре>, <отказывается есть>, <не от- — 105 —
|