|
Конечно, алкоголизм не только причина, но и симптом вырождения; однако типическое алкогольное преступление— нанесение физических повреждений—характеризует вовсе не привычных, а случайных пьяниц. Таким образом, преступность остается социально обусловленным явлением, вопреки Lоmbroso. Его учение не могло бы внести никаких перемен, даже если бы оно могло быть доказано, и если бы действительно 35°/о всех правонарушителей обнаруживало физические я психические признаки особого «антропологического» типа. Ибо заранее не подлежит никакому сомнению, что «врожденные», профессиональные и «привычные» преступники устроены по другому, чем остальные люди, что они, стало быть, дегенерированы, представляют собою неблагоприятное уклонение от типа. «Все, кто стоят на почве опыта», пишет Gaupp, «согласны в том, что существует непрерывный ряд характеров, связывающий между собою тех, кто нарушает закон лишь при исключительно неблагоприятных условиях (преобладание социальных влияний), и тех, чье злосчастное природное предрасположение таково, что в теперешних условиях они становятся преступниками «с естественной необходимостью». Этих последних мы можем называть и врожденными преступниками и морально слабоумными и дегенерантами — дело здесь не в словах. В каких случаях надо говорить о ненормальной конституции и в каких о болезни—это дело условной терминологии». С точки зрения проблемы вырождения важно лишь одно: стал ли этот тип более частым, или нет? Никто еще не пытался доказать этого, хотя это часто допускалось, как нечто само собою разумеющееся, когда шла речь о росте преступности, как о симптоме дегенерации. И все-таки это основной вопрос, который должен подниматься по поводу всех явлений, относимых к вырождению. Разница между «эндогенной» и «экзогенией» проведена далеко еще не достаточно строго, и именно здесь, где всегда действуют обе причины, их надо резко различать друг от друга при анализе фактов. Если в известные периоды времени условия делают большее число людей преступниками, нервными или склонными к самоубийству, то это совсем другое дело, чем если большее число людей рождается на свет психически ненормальным. Это различие стерлось лишь благодаря догме о наследственности приобретенных качеств, влиявшей долгое время на все учение о вырождении. Ведь если следовать ламаркизму, то всякое увеличение экзогенных вредных моментов должно было бы благоприятствовать в то же время и эндогенному возникновению психически ненормальных личностей; благодаря этому терял свое значение вопрос о том, какие причины преобладают при возникновении дегенеративных явлений: индивидуальные или же внешние. Теперь дело обстоит иначе. Мы видели, что еще до войны — о войне и послевоенном периоде мы будем трактовать особо — отмечался рост преступлений и самоубийств, и нам придется теперь спросить, не увеличивались ли также и нервные болезни, кроме психозов, о которых мы уже говорили. Но так же, как и по поводу самоубийств и преступности, мы не будем ограничиваться и здесь простой установкой факта роста нервности. И здесь к первой задаче примыкает вторая: мы должны последовать, не объясняется ли состояние нервного здоровья в довоенный период социальными условиями того времени, или же надо допустить, кроме того, увеличение числа врожденных психопатических личностей. — 92 —
|