Схизофрения

Требование Ясперса о четком отделении фаз от реакций Вильманс считает эвристически ценным, но на практике не всегда осуществимым. «С одной стороны,—продолжает Вильманс,—наблюдаешь заболевания, возникающие непосредственно вслед за сильным душевным потрясением и в содержании своем позволяющие установить вполне понятные связи с предшествовавшим переживанием, вначале безусловно импонирующие как реактивные состояния, но в конце концов переходящие в типично схизофренический распад; с другой же стороны, мы встречаем случаи, где вслед за тяжелым душевным конфликтом или потрясением внезапно возникают состояния кататонического возбуждения или ступора без понятной связи с предшествовавшим переживанием, и таким образом импонирующие как фаза болезни, но затем протекающие без каких-либо схизофренических изменений личности». И далее: «При решении вопроса, провоцируется ли схизофренический сдвиг (Schub) тяжелым переживанием, субъективная установка наблюдателя играет решающую роль. Бесконечное обилие всяческих душевных потрясений в жизни должно нас предостеречь от скороспелых выводов относительно внутренней связи психоза и переживания при их совпадении во времени,

а кроме того было уже сказано, что наличие понятных связей между психозом и переживанием ничего еще не говорит о причинной зависимости. Правда попадаются иногда случаи, где определенно напрашивается» признание связи между жизненной судьбой и психозом.

Но Вильманс категорически утверждает, расходясь в этом отношении с Блейлером и его школой, что такие случаи—все же капля в море схизофрении, и Майер-Гросс ссылается на опыт войны, когда сотни тысяч латентных схизофреников проделывали все ужасы войны и никаких психотических вспышек не давали.

Не так редко наблюдаемые дебюты схизофрении при тюремном заключении также не являются доказательством психогенной этиологии заболевания. Майер-Гросс склоняется к двум возможностям: во-первых, тюремный режим со всеми его вредностями может содействовать выявлению латентной схизофрении (к сожалению Майер-Гросс ничего не говорит о том, как по его мнению надлежит понимать латентную схизофрению) и, во-вторых, он охотно присоединяется к мысли Вильманса о том, что гораздо чаще, чем принято думать, преступление, которое привело в тюрьму, оказывается следствием начавшегося, но еще полностью не развернувшегося схизофренического процесса.

В общем Майер-Гросс склоняется к полному и безусловному отрицанию психогенной этиологии схизофрении.

Но мало того даже провоцирующей роли душевных потрясений он приписывает ничтожное значение, полагая, что случаи, где можно было бы доказать связь между переживанием и дебютом психоза, чрезвычайно редки. Майер-Гросс ссылается между прочим и на большую статистическую работу Крауза, который обработал все схизофренические истории болезни Гейдельбергской клиники за 30 лет и получил крайне незначительное число случаев, где можно было бы говорить о связи психоза с тяжелым душевным потрясением в смысле провокации.