|
Я перенес сковороду на стол и разделил волшебное блюдо на двоих. – О, Риччи, развод не был неизбежен, – сказала она. – Это было просто мыслью отчаяния. Отстаивать выводы, сделанные в прошлом, подумал я, не свидетельствует о мудрости. И даже если это не так, я все равно бы не стал. Сейчас уже не важно, был ли развод неизбежен или нет. Если мы, стремясь жить в соответствии с наивысшим известным нам порядком, вынуждены расстаться с женой или мужем, мы расстаемся с несчастливым браком, взамен получая самих себя. Но если брак соединяет людей, которые уже обрели себя, что за прекрасное приключение начинается – с бурями, ураганами и всем-всем! – Как только я перестал ожидать от тебя полного понимания,сказал я, – как только я понял, что для нас в порядке пещей иметь различные идеи, приходить к различным выводам и поступать так, как каждый из нас считает нужным, в конце тупика вдруг открылась дорога. Меня больше не стесняли твои принципы, тебя больше не стесняли мои отличия. – Верно, –сказала она. – И спасибо за ужин. Очень вкусно. – Надеюсь, получилось не очень острым? – Сейчас уже лучше. Она отпила морковный сок. – Дикки может и не спросить о браке. – Он спросит, – сказал я. – Он спросит, как я думаю, зачем мы здесь? А я отвечу ему, что мы здесь для того, чтобы проявлять любовь в миллионах приготовленных для нас испытаний – новый миллион после каждого пройденного и новый миллион после каждого проваленного. И больше всего испытаний нас ждет в каждую минуту, каждый день и каждый год совместной жизни с другим человеком. – Как мило, – сказала она. – Не знала, что ты придаешь браку такое значение. – Важен не брак, – сказал я, – а любовь. – Рада это слышать. Я считаю тебя замечательным, но иногда мне все же кажется, что ты – самый неспособный к любви мужчина. Я никогда не встречала человека – мужчину или женщину, – который мог бы вести себя так же холодно и равнодушно, как иногда ведешь себя ты. Когда ты чувствуешь угрозу, ты превращаешься в льдинку с шипами. Я пожал плечами. – А что мне остается? Я же не говорю, что я прохожу все испытания, я говорю только, что знаю об их существовании. Терпение, и когда-нибудь в другой жизни я стану таким же прекрасным человеком, каких и сейчас уже много. В данный момент я счастлив быть самим собой. Подозрительным, закованным в броню и обороняющимся… – Нет, ты не такой плохой, – сказала она оживленно. – Ты уже долго не был подозрительным. — 105 —
|