|
Впрочем, когда художнику за пятьдесят – с искусством, вообще, начинают твориться непонятные вещи…» Неизвестно, куда завели бы меня мои мысли, но их прервал Дмитрий Николаевич. Впрочем – это еще вопрос – прервал, или дал им новый импульс: – Петр, недавно вас показывали по каналу «Культура». Я видел. – Ну и как: хвалили или ругали? – спросил я, довольно равнодушно. – Хвалили. Только, честно говоря, я не помню за что. Говорили о какой-то серии картин. – Ничего страшного, – ответил я, – Я и сам сейчас уже не всегда помню, за что меня хвалят или ругают. Такой уж возраст. Это я немножко скокетничал. Я все еще считаю себя молодым, даже не смотря на то, что недавно мой сын спросил меня: – Пап, ты не помнишь, отчего вымерли динозавры? – и сделал это так, словно обращался к непосредственному свидетелю, лично знакомому, по крайней мере, с некоторыми из почивших. Потом, к слову или не к слову, я рассказал о вопросе сына Ване Головатову, и тот спросил о том, что я ответил. – Ничего, – сказал я. – Рассказал бы о метеорите, ударившем в землю. – Причем здесь метеорит? – Из-за взрыва, динозавры и вымерли. – Чушь. – Это официальная научная версия. – Любая версия может быть ошибочной. Особенно, научная. – Так от чего же тогда, по-твоему, динозавры вымерли? – От того, что деревья стали покрытосемянными. – Причем здесь деревья? – спросил Иван. – У них появилась довольно твердая кора. Стали вымирать от отсутствия пищи травоядные ящеры, а вслед за ними – плотоядные. Во всем виноваты деревья… – …Для чего вы приехали? – прервал мои воспоминания Дмитрий Николаевич, – Что вы хотите выяснить? Я ответил первым, что пришло в голову: – Мы хотим выяснить – что, из-за чего произошло… Доктор Зарычев встал, подошел к двери, открыл ее и, увидев проходившую по коридору медсестру, сказал: – Разыщите больного Никитина. Пусть зайдет ко мне, – потом вернулся на свой стул, и, как мне показалось, прошептал: – Что, из-за чего произошло? Нам для выяснения этого всей жизни не хватит… – …А еще, – сказал доктор так, словно разговора о Васе вообще не было, – Там жаловались на то, что культура уничтожается тем, что финансируется всего на тридцать процентов. – Культура финансируется всего на тридцать процентов, – ответил я, – Потому, что ее, попросту, нет… …До прихода Василия, нам лучше всего было бы помолчать, но меня словно кто-то за язык дернул. Я еще со времен службы в армии запомнил – если есть возможность сказать глупость, обязательно скажешь: – Раньше не было столько наркотиков. — 56 —
|