Стольник. Денежка – так себе, не разоришься и без обеда не останешься, да все равно – неприятная. Понял ли, о чем говорит Гриша Андрей, я не знал. Наверное, понял. – Только нет в тех дорогах ничего, что бы ты хотел увидеть новое, или запомнить навсегда. А эта дорога, черт его знает, берет меня чем-то, и вроде даже знаков на ней не помню, а все какое-то родное именно до боли, скорее, даже до тоски. Так, наверное, солдаты проходят по местам, где воевали, – Григорий замолчал, но его молчание один единственный раз нарушил Андрей: – Или блудные дети так домой возвращаются. Хорошо, что мы не взяли с собой Ваню Головатого, потому, что-то, что он сказал бы в это время, я себе, приблизительно, представляю: – Нет, ребята. Так убийцы водят следователей по местам своих дел, во время следственного эксперимента… …Ваську мы встретили раньше, чем доктора Зарычева. Прямо на въезде в деревню Ахлебинино, он и еще несколько таких же – вернее, совсем иных – рыли траншею. Довольно глубокую, метра до полутора, а, может и глубже сантиметров на десяток, так, что только головы торчали над отвалами земли. Гриша остановил машину. Мы все трое вылезли и подошли ближе. – Червей копаешь на рыбалку? – не здороваясь, спросил Андрей. – Нет, трудотерепивлюсь, – ответил Вася, а я отметил, что у него за эти дни как-то порозовело лицо, исчезла бледность. Протянул ему пачку сигарет, он Вася отрицательно мотнул головой. – Бросил курить? – спросил я. А Василий тихо, но без запинки-паузы, ответил: – Я все бросил… Тогда Гриша Керчин склонился к Васе и сказал: – Мы сейчас к Дмитрию Николаевичу. Наверное, и тебя вызовут, так, что бросай свою лопату. – Может, лопата мне сейчас нужнее всего, – ни на кого не глядя, ответил Вася. И, возможно, хотел бы сказать что-то еще. Но Гриша прервал его: – Когда дойдет до нее, обойдутся без нашей помощи… Художник Андрей Каверин…Так уж выходило постоянно, что если мы что-то делали вместе, куда-то шли, то замыкал всегда Вася – наверное, для того, чтобы, сделав оверштаг, первым порадоваться удаче. Если, кому-то нужно было дать «в лапу» – первым шел я. Если в морду – Гриша Керчин. А, вот если что-то поважнее, скажем, о жизни поразговаривать – то, непременно, Петя Габбеличев. Не видел, чтобы Петр когда-нибудь, кого-нибудь бил, а дающим взятку, мне его просто трудно представить. Вообще-то, взятки, в наше время, это вопрос и простой, и сложный. Все мы, в той или иной степени, в разные времена, были учениками Эдуарда Михайловича Плавского, и вот какая мысль возникала у меня время от времени: конечно, Эдуард Михайлович отказался бы от любой, предложенной ему взятки – он не пошел бы против своей души из-за денег. — 53 —
|