|
похвалили, хотя на самом деле вино было слишком кислое. Карла сказала: " Французы умеют жить. Квартирка на Левом берегу и маленький домик в Провансе - это было бы очень мило. Я уже говорила Жасинто". И мы, не собиравшиеся во Францию, прихлебывали кислое вино, как яд. Однако через несколько лет - когда уже казалось, что успеху Коррейя не будет конца, покуда рядом стоит армия, городок растет, а их столичный покровитель остается на своем посту, - через несколько лет разразился кризис. Мы поняли это по поведению Коррейя. Каждое утро они ездили в церковь при миссии, хотя дорога туда занимала полтора часа в один конец, и слушали мессу. Три часа езды, час на богослужение - и так каждый день, да еще один Бог знает, сколько молитв, в том числе новены[20], или как там они называются, у себя дома; таких вещей от соседей не скроешь. Жасинто Коррейя стал худым и бледным. Потом мы прочли в подцензурной прессе, что в аппарате снабжения вскрыт ряд злоупотреблений. Этот скандал постепенно затухал в течение нескольких недель, а потом большой человек - тот самый чистокровный португалец, с которым был связан Жасинто Коррейя, - выступил в местном исполнительном совете. Если речь идет о благосостоянии народа, сказал большой человек, правительство должно проявлять особую бдительность, и он намерен беспристрастно разобраться во всем, что произошло в аппарате снабжения. Виновные будут призваны к ответу; пусть никто из жителей колонии в этом не сомневается. Это было другой стороной жизни при авторитарном правительстве, и мы знали, что Коррейя угодили в серьезный переплет и ни банковские счета в больших городах, ни бумаги на выезд в далекие страны их теперь не спасут. Тьма здесь была тьмой. Бедная Карла сказала: "Я никогда не искала богатства. Спросите монашек. Я тоже хотела стать монашкой". И тогда мы окончательно поняли - разговоры об этом велись среди нас уже не первый год, - почему большой человек выбрал чету Коррейя. Он сделал — 161 —
|