|
лагерный «козел» расстегивает надо мной свои вонючие портки, чтоб разорвать мне, скрученному гнусной массой, задавленному, полузадушенному, мой девственный, мой петербургский анус. И возвращение потом – году в 1984-м. Сюда же!.. Все во мне дрожало – до последней жилочки. Друг, отражаясь в темном стекле, пластался на двери - живой и страшный. Обняв, прижав его к двери для добавочной страховки, я вцепился в поперечные рейки, защищавшие грязное стекло снаружи. Притиснулся. Мимо пролетела горка диспетчерской, освещенной ярко изнутри, и - как бы набирая при этом высоту - я увидел, что от нее к оставленному нами месту локального ЧП несутся две фигуры, причем, одна, в полувоенной форме, выдергивает на бегу застрявший пистолет. Страшный грохот разрывает вдруг небо надвое – нет, не гроза! То крылья свободы распахнулись. Ангельские? сатанинские? Мысленно, поскольку рук не оторвать, я крепко вмазал себя по локтевому сгибу и показал им, всем им, во-о-от такой, крича при этом навстречу шквалу ливня что-то ликующее, чего сам не мог расслышать посреди грома спасения: 75 - Врешь, не возьмешь! Урра-а-а-а... * Спрыгнули мы далеко от Москвы. Поочередно и грамотно - по ходу поезда. Скатились под откос и по локти въехали в одно и то же длинное болотце. Грохот над нами оборвался, и болотце кротко замерцало серебром, восстанавливая разбитую нами луну. Я вытер руки о траву и поднялся навстречу хромающей его тени. - Ты как? - Нормально. Ты? - Стрелки на часах соскочили. - А я ботинок потерял. - Давай найдем? - Сначала перекурим. Из подножия откоса торчал валун. Я обхлопал его теплый лоб. - Врезались бы, мозги вдребезги. - Промахнулись... А ради чего? Познань останется непознанной. - Это в ПНР, позволь тебе напомнить. - Знаю. Я образно... Мы присели на камень. Он вынул сигареты. Все были переломаны. Он выбрал два обломка побольше. Мы сидели и курили, созерцая восточный горизонт. Зарево "образцового коммунистического города" стояло над ним, индустриальным.. - Так что вот, - подвел он итог. - Back in the USSR. 76 Снял оставшийся ботинок и швырнул в болотце, разбив луну. Носки на нем были драные. - А стоило ли, друг? В СССР ведь принято ходить в ботинках. Все же... - Но, к счастью, можно не в советских, - ответил он, мазохично разрывая дыру над коленом своих брюк. - Абзац! Завтра же покупаю себе фирму. Одену себя с ног до головы. Шузы, джинсы, как у тебя... Хули? Содержание сменить не удалось, так сменим форму. А там посмотрим, кто кого. Я положил ему руку на плечо. Подержал и убрал. — 36 —
|