3. Так играют только в Файфе

Вечером я опять в «Новом Готе», сижу себе, пивко попиваю. Братья-кельты за Ирландским морем говорят, что наше темное на вкус — как будто в нем стирали исподнее самой задроченной потаскухи из Лохгелли, но сейчас кружка «Гиннесса» — как раз то, что надо.

— У него совсем крышу сорвало. Гондон просто спятил, съехал с катушек. — Сосед бухтит о Монти. — Говорю вам, это бешеный пес.
Нет у меня сейчас никакого желания говорить об этом отморозке. К счастью, подворачивается Реджи Комортон, мистер Тень Славы собственной персоной, и давай базаритьо Моссмэне, ну, о том парне, с которым мне завтра играть за Кубок Шотландии. Встреваю в разговор:
— Да этот пиздкж не знает, что с игроками делать. У него руки-крюки, тычет, как лопало.
В своем замызганном плащике Комортон похож на Коломбо в исполнеии Питера Фалька. Так вот, он поворачивается ко мне и выдает:
— Узнаю стиль Файфа. Ты играешь по-старому, Джейсон.
А все давно уже изменилось на игровом поле.
— Ты о чем, Комортон?
— После Кубка мира две тысячи второго года игра «Настольный футбол» разошлась в Корее почти миллионным тиражом.
Думаешь, мы здесь долго будем свои правила устанавливать?
Поворачиваюсь к Соседу. Прозвучит ли поддержка этого буржуазно-ревизионистского наезда? Тот сидит с совершенно каменной рожей. А, плевать я хотел. Бабки на пиво кончились, утром серьезная игра, все, пора валить домой. А живу я здесь, за углом, рядом с железнодорожной станцией Файф-центральная. Да уж, центральная. Других-то и нет.
Поднимаюсь к себе, ставлю альбом Кэта Стивенса, спускаю штаны и дрочу, представляя Лару и ее пухленькую подружку Дженни. Их задницы в штанах для верховой езды подпрыгивают в седлах, потом лошади пускаются галопом, и вот уже две мокрощелки молотят что есть силы по лошадиному крупу... Черт, нехеровая у меня струя, да еще и без видео обошелся. Уф-ф, хорошо-то как. Кинг круче всех.
А что? Между прочим, многие из этих девиц-наездниц так и кончают. Сколько их лишилось целки на спине жеребца! Да нет, не то чтобы они за этим делом на лошадь лезли, а так, на тренировках. А сколько брачных контрактов расторгли из-за того, что на супружеском ложе в первую ночь жениху уже нечего было пробивать? Спортсменки-наездницы, скажу я вам, могут лишиться этой ценности, не ведая о потере ни сном ни духом. Забавно, как подумаешь, что тогда еще юной принцессе Ди пришлось пройти унизительную процедуру «проверки целки» перед женитьбой с принцем Чарльзом. Камилле-то уж точно не пришлось подвергать свою старую щель таким осмотрам. Вот те, бля, и прогресс. Феминизм пробивается в королевскую гинекологию. Но что касается кобыл и девчонок... Если они хоть раз почувствуют такую мощь между ног, требования меняют кардинально.
Лара девочка опрятная, но высокомерная — жуть. И тогда уже была высокомерной. Ей было четырнадцать, мне — двадцать один. Сомневаюсь я, чтобы ее папаша, доктор Грант, тот, что держит практику на Лохгелли-роуд, благословил наши отношения. В смысле, чтобы я ее трахал. Поэтому мы и расстались. Кто-то скажет, что она меня отшила, когда я вылетел из конюшни. Но, поверьте, это чистое совпадение. Думаю, она и сейчас меня ждет. Эх, да что говорить, при любом раскладе я ей теперь не ровня; ей подавай другого.
Ну а у меня расклад такой, что подавай только пиво, — уж пиву-то любой хер ровня. Я тут поговорил обо всем этом со своим стариком, так вот в их время все было по-другому. У ребят были подлиннее; если верить старикам, кончали они ядерными зарядами. Послушать моего папашу, так раньше Файф был просто секс-землей обетованной.
С Элиеон Брюн все сложилось попроще; во была девка, как раз для меня. Очень я хотел, чтобы она ко мне вернулась. Мой рост в пять футов и полдюйма ее не очень волновал, во всяком случае, она так говорила. А теперь она замужем и в Канаде. Говорят, трое детей и все такое прочее.
Слишком далеко, чтобы даже подумать о поездке к ней. Просто так, в гости. Поэтому достаю настольный футбол и тренируюсь — завтра игра. Только я собрался провести матч между Кауденбитом и Данфермлином, как зазвонил телефон. Старика в доме вроде и не слышно, наверное, читает свои социалистические трактаты в библиотеке. Спускаюсь вниз, поднимаю трубку.
— Ваше величество! Где вас носило? Дрочить изволили?
Верный дружбан Крейви, звонит из Испании.
— Тебя, как всегда, не проведешь, дружище. Да, погонял лысого по старым адресам.
— Что, все от своих наездниц торчишь? Сменил бы ты пластинку.
— Я так рассуждаю, брат: пока не поломаюсь — не лезь чинить.
— Извини, что сбиваю с ритма.
— А, ерунда, — говорю. И вдруг чувствую: телефон телефоном, сигнал везде одинаковый, но Крейви где-то здесь, поближе, чем в Испании. — Ты откуда звонишь?
— Вот только-только вошел в «Новый Гот» по адресу: Кауденбит, округ Файф, Шотландия. Откуда же еще мне звонить?
— Ну ты даешь! А как же Испания?
— Приехал к своей старой кляче. Представляешь, полетела с высоченной лестницы в «Майнерз Велфэр» — какая-то сволочь ее толкнула — и сломала бедро.
— Теперь он называется Бильярдный зал с баром и фонтаном!
Мы помолчали.
— Да, слышал, название поменяли. Вот и бедро моей кляче поменяли.
— Болезненная операция.
— Врачи сказали, что сустав все равно поражен артритом, и воткнули ей пластиковый. Ты как насчет пропустить по кружке?
А ведь завтра сражение с Моссмэном, «Мышиной Рожей».
— Знаешь, в карманах у меня сегодня негусто; получил пособие на прошлой неделе, да остались от него лишь ностальгические воспоминания.
— Я плачу. Бабла хватит скупить всю выпивку в городе.
Что ж, особого приглашения мне не требуется.
Тут, слышу, дверь открывается, и заходит мой старик; ба, да он затарившись!
— Как дела, приятель? — Сверху доносится Кэт Стивене, и отец ставит выпивку на стол, покачивая головой. — Даже в дни моей молодости никто не слушал Кэта Стивенса. Это считалось музыкой для придурков. «Фифти сентс», вот кого слушать надо.
Сам старик такое добро целыми днями не выключает.
— Отец, да как у тебя язык поворачивается? Ты ведь вырастил меня на Элдридже Кливере, Бобе Силе и Малькольме Эксе.
Негритос уже совсем не тот; ему только цацки подавай, и чтоб можно было баб потрахать да нагреть своих братьев по крови.
Короче, такой же, как мы здесь, в Файфе.
— В отличие от нас, шотландцев, этот черномазый еще способен на гнев, на сильные чувства!
— Ну, ты загнул. Только взгляни на местную шпану — эти психопаты оторвут башку и глазом не моргнут.
— Да что от них толку-то, с их ножичками? То ли дело штатовский негритос со стволом. Буржуев-правителей заточками не напугаешь.
Дело ясное, старикан мой надрался не по-детски, и, похоже, это только начало: достает из упаковки и открывает банку «Теннентса», а там еще пузырь «Джонни Уокера» выглядывает.
Он кивком головы приглашает меня, как будто мне нужна его выпивка. Вообще-то в другой раз, может, и нужна, но на сегодня у меня планы получше, и я не собираюсь выслушивать его бредни.
И вот я снова в «Готе», а вот и Элли Крейвиц, красавчик-мотоциклист. Этот детина много лет назад сбежал в Испанию, а теперь вернулся. Выглядит ништяк. Все та же жесткая щетка волос чернеет на голове; чистая и загорелая кожа. На вид — настоящий ромалэ, или, как сказали бы — да и говорят — парни погрубее, — цыган. Черт, до чего же я рад его видеть. Да, пусть в нашей дружбе не обошлось без предательства — а кто здесь ангел? Когда Крейви только купил байк, мы вдвоем собирались удрать в Испанию, подальше от всего этого. А потом на горизонте появилась Шона Кэмерон. Куда мне было с ней равняться! В общем, билет на мотоцикл в Испанию выиграла она, а я остался здесь, получать пособие в центре соцобеспечения и сливать его в «Готе».
Двенадцать лет прошло, и вот он вернулся.
— А как же скачки? — спрашивает.
— Не сложилось. А как там Испания?
— Брат мой, это земля обетованная. — Крейви жадно глотает сидр. — Там душа поет. Шона просто не въехала. В каждой земле звучат голоса, они поют на ветру. Но Шона так и не услышала голосов, понимаешь?
- Угу.
— С ней было сказочно, понимаешь? Ветер в ее волосах...
Но Шона не услышала песню ветра, понимаешь?
— Как не хер делать.
— Джейс, я знал, что ты-то меня поймешь, сразу поймешь.
Крейви только раз приезжал домой из Испании, на похороны своего отчима, Коко Форсайта. Личность настоящего отца Крейви, донора спермы и фамилии, покрыта ореолом загадки, — кроме, пожалуй, имени и национальности. Известно, что это русский; днем его корабль пришвартовался в Росите, а ночью он сам — к мамаше Крейви. А наутро поднял якоря и двинул обратно в Россию, освободив постель для Коко Форсайта и оставив тому захребетника. Бедняга Коко скопытился от сердечного приступа. Он не особо-то и пил, и наркотой не баловался, зато отправлял по пачке сливочного масла в глотку ежедневно. А в Файфе недостатка в этой дряни нет. Ну и выходит, что даже один мелкий грешок запросто сведет в могилу, когда увлекаешься им безмерно. Если повезет, можно протянуть свой век, лишь изредка получая предупреждения от судьи с косой. Если очень повезет, то он, может, еще к этому веку и время добавит. Но в наших краях таким овертаймом мало кто похвастать может.
Мы выходим на улицу, там стоит его последнее приобретение, чудище, на котором Крейви промчался по всей Европе, — «Тракстон 900», первоклассный жеребец из конюшен «Триумфа».
— Джейс, машина — зверь. Отзывчивый восьмисотшестидесятипятикубовый движок, рядная двойка, — заливается Крейви. — И на дальняк ходить задница не устает, и преднатяг пружин, и обе подвески регулируемые. А еще алюминиевые обода, липучие шины, плавающие передние диски. Что еще надо? Любая селянка запрыгнет в седло! Если, конечно, она не совсем лохушка. Девочки так тоскуют в своем захолустье, что сначала сигают на мотоцикл, а потом вспоминают об оплате натурой!
Да, вот это жизнь! Но добивает меня Крейви в кабаке: покупает две водки с «Ред Буллом», которые отправляются вслед за моим «черным золотом» — «Гиннессом» и его сидром.
— Так как себя чувствует мать, Крейви? Я и не слышал, что она грохнулась с лестницы.
— Да вот, толкнули ее, и полетела с обледенелых ступенек «Майнерз Велфэр». И до кучи юбка задралась всему Файфу на показ! Стыдоба! — Крейви добавил со злобой в голосе: — Какие-то мелкие ублюдки сняли все на свои мобильники, а потом вывесили в Интернете, — на «Ю-тьюбе» и сайте «Блю Бразил».
— Вот уроды, совсем оборзели, — говорю. А сам думаю: надо не забыть зайти на сайты, когда из библиотеки в сеть выйду.
Вообще-то мне прикрыли доступ в Интернет несколько месяцев назад. Нельзя у них, видите ли, смотреть порнуху. Но как они мне запретят просматривать сайт «Блю Бразил»? Да, на футбольный матч сейчас всего-то несколько сотен человек собираются, зато кажется, что у любого всякого, кто платит налоги, есть собственный интернет-сайт. Вот появятся у меня бабки, куплю себе компьютер, тогда держись!
В аквариуме за стеной Сосед и Дюк возятся у бильярдного стола. Тихо так спрашиваю:
— А она хоть в трусах-то была?
Крейви обиженно качает головой.
— Ты пораскинь мозгами, Джейсон. Субботний вечер, народ тусуется, а она, между прочим, одинокая женщина.
Все, первым делом проверю страничку «Блю Бразил».
— Эти гаденыши-бандючата допрыгаются! Забыли, что их место у параши! — бушует Крейви. Затем успокаивается и, хохотнув, продолжает: — Старый добрый Файф! Чего еще ожидать? Слушай, я сейчас поставлю мотоцикл у дома своей старухи, вернусь через пять минут, и этот городишко, и все это долбаное королевство обагрится кровью!
— Обагрится, как менструирующая дырка! — мрачно, в тон ему добавляю я.
Парень хохочет и хлопает меня по плечу.
— Ну ты и мудак, Джейсон! Зато — единственный здесь мудак, который меня понимает!
— Это уж точно, братан, — говорю ему вслед. Слышно, как на улице взревел стальной зверюга, и вот уже мотоцикл турбо-пердит по улице.
Бросаю взгляд на доску объявлений, и душа радостно поет. Там пришпилена страничка из местной газеты «Сентрал Файф тайме энд эдвертайзер»:
И вновь на линии старта в борьбе за Кубок совета графства Фермана выстроились участники состязаний. Соревнования прошли в воскресенье, на территории живописного парка у замка Некарн. Праздник получился международным: к нам приехали команды любителей пони из Англии и Шотландии. Шотландцы выставили детскую, юношескую и взрослую команды против ирландских хозяев турнира. Лара Грант, спортсменка из команды «Файф Бавариан Уормблад», выступавшая на Алом Шуте, получила престижную награду «Морн Розетс» промежуточного чемпионата.
Вот молодец! Набрала шестьдесят восемь с четвертью процента на высшем уровне из ста шести баллов! Эту девицу не устроит ни средний, ни легкий уровень, ей подавай больше. И все на Алом Шуте!
Тут подкатывает Сосед Уотсон:
— Джейсон, вредно дрочить на заносчивых девиц в жокейских штанишках. Ей на тебя совершенно насрать. Только ладонь натрешь, а завтра футбольный матч.
— Много ты понимаешь, — отвечаю этому говнюку. — Я так руку тренирую.
Сосед заглядывает в свой стакан.
— Знаешь, как можно руку потренировать, сынок? Поскреби по карманам и налей еще пинту старому доброму соседу.
Ну, как всегда, бля. Хотел я заныкать последнюю пятерку, поужинать с рыбкой, выпить «Айрн Брю» у Марко. А куда ведут добрые намерения?.. Хотя Крейви вроде обещал спонсировать. Тем хуже для этого козла Джоки Моссмэна. Пусть только подойдет к столу. Я ему так в рыло дыхну, мало не покажется.
Тут заходит Крейви, кивает Дюку и Соседу, который топает к своему дружку несолоно хлебавши. Крейви барабанит пальцами по стойке бара.
— Что-то меня здесь не прикалывает, Джейс, — тихонько говорит он. — Может, пойдем ко мне? Нас ждет полный холодильник пива и вес кокса. — Крейви бросает взгляд на игроков в бильярдной. — И лучше его поделить на двоих, чем на пятерых.
Слышу, к Крейви возвращается говор Файфа: этакая хитреца, словно на шлюшьей роже. Мол, вернулась девка после пьянки на приличную работу.
— Понеслась! — говорю и опрокидываю в глотку остатки пива. Мы делаем ручкой унылым рылам у бильярдного стола и топаем на выход. Счастливо оставаться, и не приведи господи остаться с вами навсегда!