Собаки из Линкольн-парка

Температура за сотню по Фаренгейту, город изнывает от жары. Окутанные вязким воздухом жители устремляются к озеру. Те, кто ютится в квартирах без кондиционеров, стекаются в прохладные убежища, устроенные муниципалитетом. По телевизору выступает мэр: он то и дело вытирает красную шею бумажным платком.

А Кендра Кросс беспечно направляется из офиса агентства недвижимости к новому ресторанчику «Загадочный Восток», где подают азиатскую еду в стиле фьюжн; это недалеко от пересечения Кларк и Фуллертон, всего в квартале от работы. Каждую пятницу она встречается там с подругами — Стефани Харбисон и Стейси Барнс. Кендра без устали твердит, что именно она раскопала эту кулинарную жемчужину. Она радостно предвкушает выходные, мысль о ленче с подругами все утро звенела у нее в голове. Правда, Трент вчера вечером облажался, но Кендра надеялась, что ей позвонит симпатичный парень из компании «Кэпитал инвестментс». На прошлой неделе они обсуждали строительство кондоминиума на Принтерс-роу, и между ними пробежала искра.
Кроме того, утренние дела Кендра выполняет, сидя на ковре-самолете под названием ксанакс, который несет ее сейчас по тротуару. Лицо напряженное, сзади раскачивается тугой, высоко завязанный хвост светлых волос, натянувший кожу на лбу — такой же подвижный, как у резвых собак на Кларк-стрит. Лавируя между холеными ходячими двуногими манекенами, Кендра надувает губки, жалея их четвероногих спутников на поводках — тяжелые языки едва не цепляют асфальт. Она думает о черно-белом папильоне по кличке Тото; специально нанятая служанка выводит его сейчас на прогулку, чтобы пес, как и его хозяйка, пообщался с друзьями.
Кендра считает себя и подруг типичными молодыми, трудолюбивыми (ну, к Стейси это, конечно, не относится!), обеспеченными городскими жительницами. Работа, конечно, утомляет охрененно, но они не находят других причин, объясняющих, почему чувствуют себя такими опустошенными, и неумеренно поглощают наркоту и выпивку, которые быстро хоронят усталость, апатию и отчужденность. Подруги открыли для себя прелести реабилитации. Они приходят на встречи за ленчем — самоуверенные, надменные, собранные, — красивым жестом берут бокал с вином и удовлетворенно улыбаются официанту. «Реабилитация!» — блаженно шепчут они друг другу, благоразумно запивая таблетки ксанакса любимой минералкой.
Кендра выходит из агентства недвижимости ровно в 12.30, а уже в 12.38 открывает дверь ресторана, ощутив бодрящий порыв пронизывающего насквозь холода из кондиционера. Похожая на японку официантка в темном кимоно провожает клиентку к столу, и Кендра бросает взгляд на шеф-повара: на скулах круглого лица видны оспины, под черными бровями резко блестят глаза, он милостиво, но властно обозревает обстановку с командного пункта за стойкой с суси.
Через пару минут к Кендре присоединяется Стефани; Кендра сразу отмечает, что фасон зеленого делового костюма подруги повторяет ее собственный. Огромные солнечные очки от Диора придерживают блестящие светлые волосы, подстриженные так, что получился весьма экстравагантный асимметричный боб.
— Стейси еще нет? — бросает Стефани, окинув Кендру оценивающим взглядом.
— Она звонила, сказала, что опоздает.
— Ну и ладно, без нее закажем, — нетерпеливо фыркает Стефани. — у нас-то полно дел!
— Вот именно! — хмыкает Кендра и добавляет: — Стейси, старая кошелка!
А потом якобы нечаянно роняет салфетку, чтобы посмотреть на туфли Стефани; они небезупречны с точки зрения вкуса, и Кендру это радует. Успокоившись, она поднимает салфетку, выпрямляется и говорит, понизив голос:
— Если б не ее длинный язык, мы бы с Трентом вчера не разосрались!
Стефани, вытаращив глаза, заинтересованно подается вперед. Ее раздирают любопытство и страх: она боится, что Кендра не успеет рассказать историю до появления Стейси.
— Как это? — спрашивает Стефани с деланным беспокойством.
— Мы были в «ЭлПи таверн». Трент, Стюарт Ноубл и Элисон Логан. Элисон увидела какую-то блядь и заорала: «Она вроде из Хайленд-парка?». Я ответила, что где-то ее видела. И тут эта дебилка Стейси встревает в разговор и заявляет: да, девица училась на факультете психологии, но поступила на пару лет
позже нас. Трент тут же быстренько все подсчитал, мать его.
Остаток вечера он разглядывал мои «гусиные лапки», — мрачно продолжает Кендра, очевидно, ожидая от Стефани залпа разуверений, но та решает оставить их при себе. Ну спасибо тебе, сучка! — Он мне даже не перезвонил, — мрачно стонет Кендра. — Можно, конечно, позвонить самой, но так он решит, что я без него подыхаю.
В ресторан входит Стейси: на ней короткая розовая юбка в складку и подходящая по цвету футболка без рукавов, светлые волосы заплетены в косы; она машет подругам.
— Вы обо мне трепались? — с подозрением спрашивает она.
— Ах, ну конечно, ты об этом просто мечтаешь! — поддразнивает Стефани; высокий голосок изображает нечто среднее между фырканьем и мурлыканьем.
Стейси садится.
— Но ты и правда подыхаешь, — обращается Стефани к мрачной Кендре. — Он тебе нужен. Или кто-то, похожий на него.
Не обращая внимания на удивленное непонимание Стейси, Кендра напряженно думает: в ее мозгу, словно искра под колесом трамвая, мелькает мысль. Неужто Стефани для себя старается? Может, у нее свой интерес?
— А ты еще встречаешься с Тоддом? — вдруг спрашивает она.
Тонкие брови Стефани изгибаются домиком.
— Ну да, вроде. Только он вообще не понимает, что мне нужно, ему просто начхать на меня, — заявляет она. — Госсподи, жарища — сто градусов, а у нас даже нет кондиционера! — Она поджимает губы и тут же спохватывается: — Я решила снять квартиру подешевле, потому что работа для меня важнее денег
Кендра изображает сочувствие, но кивки выглядят снисходительно, и на смазливом личике, как она ни пытается это скрыть, проступают насмешка и торжество, скалывая привычную сдержанность.
— ...а эта идея никак не укладывается в его крошечном мозгу, — выплевывает Стефани, нанося ответный удар презрительной гримаске Кендры. — И потому мне приходится пользоваться идиотскими вентиляторами!
— От них никакого проку; с ними еще хуже! — шипит Кендра.
— Ага... — уклончиво продолжает Стефани; она подсчитывает, возместят ли очки за мученичество списанные очки за крохоборство. Потом бросает взгляд на Стейси: ее глаза, рот, голова представляют собой пустоту, которая жаждет, чтобы ее заполнили сплетнями, и Стефани понимает, что допустила промах. — Все дело в том, — напыщенно объявляет она, — что квартира та-а-акая огромная! Вы только представьте: день был просто выматывающий, и я без сил рухнула на кровать перед вентилятором. Целое утро я разговаривала с Сибил — с ужасным капризным попугаем, и с Бенджи: самец гадит везде, кроме специального поддона! И тут появляется Тодд — с сияющей улыбкой на роже! Он, видите ли, хочет потрахаться!
— В такую жару? В твоей квартире? В та-а-акой большой? — глумится Кендра, наслаждаясь кивками Стейси.
Стефани морщится, как от боли, понимая: подругам ясно, что ей очень нужен кондиционер, и холодная вода, которую она пьет, кажется горькой словно уксус. Кендра усмехается. Всем трем приходит на ум одна и та же мысль: «Засранец непременно сбежит», но чувства они испытывают диаметрально противоположные.
Стефани резко продолжает:
— Я ему объяснила, что к чему: мол, не дам ему до тех пор, пока в комнате не станет прохладно! Разумеется, стоило мне заикнуться о своих проблемах, как в нем проснулся ребенок! — Волосы, будто сделанные из нейлона, рассекают воздух и укладываются на место, следуя за движениями головы. — Надулся
как индюк! Вот придурок!
— А тебе не кажется, что в глубине души все мужики — дети малые? — спрашивает Кендра, внезапно обнаружив способность к обобщениям.
— Ну разумеется, — соглашается Стефани, замечая потуги Кендры. — Да не в том дело. Главное: насколько это очевидно?
В его случае — чересчур очевидно, и меня он напрягает. Я ему так и сказала: баш на баш! Или вызывай такси, приятель, и вали отсюда. Короче, выбирай сам.
Огромные зеленовато-карие глаза Стейси под фантастическими ресницами смотрят то на одну подругу, то на другую; она вертит головой как человек, наблюдающий за теннисным матчем.
— Я тобой восхищаюсь, — мурлычет Кендра. — Круто — покомандовать мужиком.
— И все-таки он куда больше похож на самца-альфа, чем Тодд, — вдруг возвещает Стефани.
Стейси берет в руки меню. Заказать сасими, что ли? Как раз по погоде.
— О ком это вы? — спрашивает она.
Кендра качает головой, глядя на Стефани и не обращая внимания на Стейси.
— Всего лишь имидж. Типа «что-то девочки раскудахтались». Не удивлюсь, если он гомик.
— Кении! Хватит! — восторженно пищит Стефани, якобы пытаясь ее укорить. — С чего ты взяла? Потому что он качается?
— Кого мы обсуждаем? — повторяет Стейси.
Кендра не удостаивает ее взгляда.
— Ну конечно, нет. Он одевается, как гомик.
— Стильный, вот и все! — отрезает Стефани и поворачивается к Стейси: — Мы говорим о Тренте.
— А-а. Ясно, — кивает подруга.
Стефани продолжает:
— Ага, и еще он член яхт-клуба. У него кабриолет. И хорошенький домик в Роско.
— Милый парень, — высказывается Стейси.
— И богатый. Совладелец архитектурного центра.
Кендра смотрит на Стефанию, привычно прищуривая глаза.
— Центра? С каких пор у нас появились архитектурные центры? — спрашивает Стейси, отпивая глоток воды, от которой заходятся зубы.
— Они всегда так назывались, — раздраженно мотает головой Кендра. — Есть же медицинские, юридические центры.
— Да нет, это что-то новенькое, — возражает Стейси.
Кендра вскакивает с места и направляется в туалет. Уходя, она шипит сквозь зубы:
— Надеюсь, ты когда-нибудь поймешь свою ошибку.
Она исчезает из виду, и тогда Стефани скрючивает пальцы и царапает воздух:
— Мяу! Кошечке пора поменять песочек!
Стейси приходит в восторг от тона подруги, изображающей подгулявшую негритянку из южных штатов, и зачитывает рэп:
— Вставь толстухе Каролине, затолкай ей в зад угля, чтобы брюлики увидеть! — Она победно «дает пять» Стефани.
Подходит шеф-повар с подносом, уставленным маленькими тарелочками. Он часто сам выбирает блюда для завсегдатаев. Кендра и Стейси воспринимают это как знак внимания, а Стефани считает хитрой уловкой: она уверена — на самом деле он всего-навсего отдает им то, что осталось со вчерашнего дня.
— Особое угошение для дорогих гостей, — улыбается повар. — Корейская еда, — объясняет он, радостно изогнув губы. — Специи — отличительная черта корейской кухни. Излюбленные приправы: красный перец, зеленый лук, соевый соус и паста, чеснок, имбирь, кунжут, горчица, уксус, вино.
Стейси кивает головой, словно игрушечная собачка, а Стефани не хватает воздуха, и ее красные губы морщатся. Показывая на плошечки с супом, повар объясняет:
— Мэун-тхан — горячий острый суп из морепродуктов с белая рыба, овоши, соевый творог, молотый красный перец.
Твенчжан-гук — суп из забродившая соевая паста с моллюски.
— Вкуснятина! — восклицает Стейси.
— В Корее также популярно овощное блюдо. Вегетарианские блюда называть намуль. Есть два вида: сырые, холодные блюда и теплые, готовить на пару.
— Намуль, — повторяет Стейси.
Шеф-повар сияет и гордо распрямляет грудь.
— В Корее стол накрывают на три, пять, семь, девять или двенадцать чхоп. Зависеть от того, сколько гарниров. Обычно семья заказывает три-четыре. На семейное торжество или вечеринка — не меньше дюжины блюд. Едят при помощи палочек и ложек. Корейцы не как японцы и китайцы, они используют тонкие металлические, а не деревянные палочки.
— М-м-м! — Стейси облизывает губы.
Стефани поднимает брови; ее рот слегка подрагивает, но все же на нем появляется довольная, хоть и мимолетная улыбка. «Может, ты наконец заткнешься, и мы съедим то, что ты припер, хотя мы ничего не заказывали?» — вдруг заторопившись, думает Стефания. После обеда у нее назначена консультация с мартышкой Милли, которая наносит себе увечья. Наверняка разговор будет не из легких.
Кендра, пританцовывая, возвращается из уборной. Ксанакс помог ей вернуть равновесие. Правда, он еще не подействовал, но это не эффект плацебо, просто она смакует предвкушение, осознание того, что вскоре это произойдет. Подруги замечают, что цвет подводки изменился с желтого на розовый.
— Выглядит неплохо, — одобрительно кивает Стефани, сама не зная, к чему относятся ее слова — к макияжу Кендры или к еде.
— Корейские закуски, Кении, — певуче щебечет Стейси.
— Корейская кухня есть много различных гарниров, — продолжает шеф-повар к явной досаде Стефани. — Чаще всего заказывают суп из соевой пасты, жареная говядина, рыба, кимчхи из капусты и овощи на пару. — Он обвиняющим жестом указывает на блюда, словно они подозреваемые на опознании. Повар стучит по меню. — Полный корейский обед называться ханч-жонсик. Он состоит из приготовленная на гриле рыба, ребрышки на пару, мясо и овощи, а также паровой рис, суп и кимчхи.
— А что такое кимчхи? — спрашивает Стейси.
Стефани шумно втягивает в себя воздух и барабанит по столу длинными ногтями.
— Кимчхи — самая известная корейская закуска. Ее готовить из овощей и добавлять много приправа: перец, чеснок и так далее. Кимчхи подавать ко всем корейским блюдам. Разжигать аппетит, как солености. Содержит полезные питательные вещества, например, витамин С и клетчатка. Попробуйте! — командует шеф, глядя на Кендру.
Та накладывает себе на тарелку кимчхи и накалывает кусочек на вилку.
— Очень вкусно, — подтверждает она. Стефани с благодарностью следует ее примеру.
Шеф-повар грациозно кланяется. Уходя, он добавляет:
— Приятного аппетита!
Когда повар удаляется, Стейси заявляет:
— А мне нравится этот парень. Такой загадочный... как все азиаты! Вообще круто. Согласна, Кении?
Кендра задумалась: гадает, позвонит ей богатый застройщик Клинт или как его там. - Что?
— Ладно, проехали, —устало тянет Стейси и меняет тему: — Кстати, как поживает Карла?
— У меня в голове не укладывается, что сперматозоиды и яйцеклетка, благодаря которым я появилась на свет, стали сырьем для производства и такой, как она, — фырчит Кендра; кажется, ксанакс, принятый в туалете, наконец-то поднимает ей настроение. — Она наколола на заднице отстойную старомодную татуировку и теперь считает, что похожа на панк-рок-звезду! Скорее, на дешевую блядь! А весит, наверное, не меньше ста тридцати фунтов!
— Ого! — моргает Стефани и обеспокоенно добавляет: — У нее что, депрессия?
— Понятия не имею. — Кендра так оживленно трясет головой, что проводит рукой по затылку, чтобы убедиться — хвост на месте. — На выходных мы встретились у матери, и я не вытерпела: подтащила ее к зеркалу, задрала футболку, показала на пузо и сказала: «Подумай об этом!».
— И что она? — спрашивает Стефани.
Кендра пожимает плечами и, затаив дыхание, встревоженно наблюдает за бомжом с тележкой, который, шаркая ногами, тащится под окном; она рада, что он не остановился и не обернулся, чтобы посмотреть на них. Ох, спасибо! Кендра напряженно кивает Стефани; та тоже облегченно вздыхает.
— Само собой, чтобы оправдаться, она ринулась в атаку и начала болтать всякую ерунду о том, что я анорексичка; ну, вы знаете, как бесятся в таких случаях. — Стейси прищуривается. — Считаете, я неправа?
— Права, конечно. Но твое выступление надо было продумать заранее, — заявляет Стефани.
Кендра замолкает. Стеф не дурочка. Иногда Кендра жалеет о том, что не получила в Деполе* степень магистра. Возможно, Стефани скоро станет совладелицей психиатрической лечебницы для животных на Кларк-стрит, а вот она, похоже, застряла в агентстве недвижимости надолго.
Зато она зарабатывает деньги.