|
...Сегодня день рождения Муфлона, но это, конечно, не колченогий горный козел, а замечательная, стройная козочка с высшим хореографическим образованием. Толпа народу едет отмечать знаменательное событие в сауну, разумеется включая Трахтенберга и исключая бандосов‑охрандосов, хотя те и заподозрили, что намечается пьянка, и даже пытались сесть «на хвост», но мы убедительно зевали и говорили, что устали и разъезжаемся по домам... – А не выпить ли нам?! – Роман поднимает тост. Он и на отдыхе работает тамадой, пытаясь собрать в едином порыве пьяный распаренный народ, завернутый в простыни и полотенца. – Муфлонина, я знал тебя, когда ты еще была невинной девочкой. Ты, стесняясь, прикрывала грудь и хотела танцевать только топлес. Потом ты прикрывала пизду! А сейчас – ты у нас танцуешь порнономера и хоть бы хуй! – Там не хуй, а морковка! – хихикнула я. Девчонки в этом номере использовали морковки вместо фаллоимитаторов, вставляли их в себя, работая под чардаш Монти. Распиздяйка Муфлон всегда теряла свою морковку перед выходом на сцену. – Не морковка она, а блядь! И че ты ржешь Хельга?! – поинтересовался Роман строгим пьяным голосом и тут же вернулся к теме: – А давайте выпьем за связь сельского хозяйства в лице моркови и звероводства в лице, то есть жопе этой страхо‑козлицы! Пьянка бойко неслась по давно накатанным рельсам. Пить коллектив умел и любил. Горячий пар добавлял градус. Я приходила в себя, только залезая в холодную воду бассейна. Где‑то после пяти‑десяти тостов и состоялся у нас с Ромой первый задушевный разговор. Ему, наверное, как и многим болтливым людям, чтобы хорошо поговорить, надо хорошенько выпить. ... Помню, как сидел он на кромке бассейна, болтая волосатыми ногами в воде, и в странной, свойственной некоторым мужчинам попытке извиниться наезжал на меня: – Ну зачем ты это сделала, ну объясни?! У тебя же высшее образование! Работа была блатная. А что сейчас – занимаешься показухой? – Какой «показухой»? – Ну, пизду показываешь за деньги! – Зато, Ромочка, я стала женщиной! – Какой там, в пизду, женщиной?!.. – Самой что ни на есть пиздатой! И работаю в кабаре. А кабаре – это почти театр. – Ага! Только ты там работаешь препаратом. – Лекарством, что ли? – Дура ты! Препаратами называются экспонаты в анатомическом театре. Мне вот каждый раз неловко над тобой глумиться. Ведь все равно это – унижение человеческого достоинства! И это не есть хорошо, хотя я и пытаюсь перевести все в шутку. – Ну, может, я не идеал, но чем природа... и врачи наградила, тому и радуюсь. А если за это еще и платят – совсем хорошо. — 75 —
|