|
Подворотней Дэн назвал дыру между лавчонкой, торговавшей порножурналами, и парикмахерской. Они прошмыгнули вглубь. Подворотня, в лунном свете походившая на зияющую рану, вывела их на канал Стэнли. На противоположном берегу торчали трубы заброшенной фабрики. Тусклый свет луны, пробивавшийся сквозь дымовую завесу, осветил фигуры людей на корме баржи, груженной отходами. Баржа подошла к шлюзу, и по палубе забегали двое парней. – На той большой реке на Украине был паром. Этот придурок на барже очень похож на паромщика. Тот решил, что мы немцы, и сдал нас красным. Тогда-то меня и ранили. – Забудь об этом, Дэн, бога ради, забудь. Думай о том, что было до войны. Ведь неплохо жилось. Вспомни, какие люди у нас обедали, хотя тебе их имена незнакомы. И Джек Трои, который играл женские роли, и сопрано Джули Фалкон, и греческие жонглеры, и танцовщица Лавиния Эннис. Великий Зенон распиливал пополам женщин, весь зал падал в обморок, думая, что кровь настоящая, а отец ходил серьезный, как генерал, среди своих котлов и сковородок. Все знаменитости у нас бывали. Помнишь судью сэра Оливера Ардгура? – Да, хорошее было время, – согласился Дэн. Позади раздался взрыв. Плиты мостовой задрожали прямо у них под ногами. – Господи Иисусе, – пробормотал Редж. – Взорвалась все-таки. Все время об этом болтали. Смотри, сколько грязи накидало. Идем скорее. Выйдя из подворотни между полуразвалившимся складом и разрушенной фабрикой по производству корсетов, они с опаской огляделись. Вокруг никого. Они пошли дальше по темной улице, где разорившиеся частные заведения уступили место государственным: управлениям бескормицы, дезинформации, безработицы и бестолкового распределения. Навстречу им выскочил здоровый кобель и, преградив дорогу, принялся яростно лаять. Редж обнажил Каледвелч, по пес злобно зарычал, как будто его надули, подсунув вместо кости железо. Дэн безуспешно пытался отогнать его тяжелым саквояжем. Редж запустил в собаку валявшейся палкой, но и это не помогло. Наконец появился хозяин. – Полно тебе, Брюс, улица тебе не принадлежит, – сказал он и пристально оглядел братьев Джонсов. – Читали газету? Да нет, не сегодняшнюю, сегодня же срамная пятница, как мой покойный отец ее называл. А в газетах только политика или скандалы да разврат. Пишут о девочках, изнасилованных в лесу, мальчишках, разгуливающих с ножами, а сами полицейские – сплошь преступники. Про политиков вообще говорить нечего. Я только про футбол и читаю. Сам не играю, толстый стал, разве такой я был в пятнадцать-то лет! Лежать, Брюс. А ведь мне его кормить надо. Хоть бы одна партия задумалась о том, что бессловесные твари тоже есть хотят. Как бы хуже не стало, ведь эти, в правительстве, знай гребут себе наши денежки. Пошли домой, Брюс, пора чем-нибудь подкрепиться. – Он оттащил пса за ошейник. Пес рычал и упирался. — 245 —
|