|
– Как она там? – спросил Дэн, подразумевая, конечно, не мать. – Ты мою вторую телеграмму получил? – Прямо перед тем как почта забастовала. Как она? – Пулевые ранения оказались не опасными, ничего важного не задето. Ее ранило в локоть, запястье и плечо. Повезло. Во всех газетах о ней писали. Видел? – Я газет не читаю, там сплошное вранье. – Шок был сильный, ее до сих пор таблетками пичкают. Все зовет какого-то Дэна, так мне по телефону передали. Бредит тобой. Я отвезу тебя туда. – Где она? – В шикарном частном санатории в Дидсбери. За счет израильского правительства. А что это за толстый ублюдок, который на нас уставился и морду кривит? – Ты забыл, что запаха не чувствуешь. – Да, последствие боевого ранения. Как твоя-то дырка? – Никак не сохнет. – Посмотри на этих лоботрясов. При свечах они выглядят благороднее. Краснорожие пьяницы у барной стойки смеялись и знай себе прихлебывали из кружек. – Торговцы синтетическим дерьмом. Вон тот, видишь, тощий – хозяин магазина игрушек. А рядом с ним тип с трясущимися руками… – Господи, кажется, я его знаю. Как же это он… – Ты о ком? – Нет, это не он. Мне показалось, что за мной был хвост. Они поклялись снова его отобрать у меня. Что это за вспышки? – За углом пожар. Так и сгорит все дотла. Кругом бастуют, никому дела нет. Подонки. Как же мы туда доберемся? – На своих двоих. С Божьей помощью. Страстная пятница обычно лунная. Если повезет, поймаем попутку. Ну, давай угощай, теперь твоя очередь. – У меня в кармане пусто. Придется опять тебе. Редж подошел к стойке. Невзрачный человечек в дорогом, прекрасно сшитом костюме спросил его, как он выносит такую вонь. Редж ответил, что от родного брата и не такое снесешь. – Почему он не пользуется специальными средствами? – удивился тот. – Легко советы давать, когда денег куры не клюют, – бросил ему Редж. – Почему этот день называют Страстной пятницей? – спросил брата Дэн. – Потому что в этот день страстно жаждущие крови евреи пригвоздили к кресту другого еврея и, сгорая от страсти, стали ждать, когда тот испустит дух. – И поэтому ее назвали Страстной? – Ладно, допивай, и пошли отсюда. Ей бы следовало называться черной пятницей, но этот эпитет закрепился за понедельником, причем за каждым. В цивилизованном государстве понедельник должен быть выходным. Тогда вторник станет черным. Как ни крути, все плохо. Весь мир – лечебница, принадлежащая разорившемуся богачу, – процитировал Редж. – Элиот украл эту цитату из кантаты Баха – Die ganze Welt ist ein Krankenhaus. — 243 —
|