|
— Здесь, ребята, мы укрепимся! — крикнул Манольос. — Пусть двое побегут за нашим священником, а остальные войдут в дом. Теперь мы здесь хозяева. В добрый час! Два человека побежали за попом Фотисом. Хозяйки с ведрами бросились тушить занявшееся пламя. Улицы опустели… Вдруг послышались испуганные голоса: — Горит дом старика Ладаса! — Распороты его бурдюки, и выливается масло! Бочки разбиты, и льется вино! — Дед Ладас с женой выбежали на улицу и плачут! Панайотарос потерял свою красную феску. Манольос овладел одним из его пистолетов, — и новый сеиз, прихрамывая, бегал взад-вперед, стрелял из второго пистолета и вызывал на бой Манольоса. А тот тем временем склонился над отцом Фотисом, которого принесли и уложили на мягкой кровати старика Патриархеаса. Женщины перевязывали ему раны; он открыл глаза и смотрел на своих друзей и улыбался. — Они нарушили свою клятву, — говорил он. — Бог их накажет! Я одолел попа Григориса, я доволен. — Тебе больно, отче? — спросил его Манольос. — Конечно, больно, Манольос, но, повторяю, я очень доволен. Бог известил нас о своем решении, мы победили! На дворе послышались радостные голоса. Лукас с двумя товарищами пробрался в горящие дома, и, пока женщины носили воду и тушили пожар, трое саракинцев успели стащить трех заколотых кабанов, висевших на крюках. С радостными криками принесли они их к дому Патриархеаса. — Разведите костры, женщины! — кричали они. — Дров у нас достаточно. Откройте кладовую, возьмите муку, пеките хлеб, жарьте мясо, потому что все проголодались. — Сейчас пост, и нельзя есть даже оливковое масло! — запротестовала какая-то старуха. — Бога вы не боитесь! — Давайте спросим у священника, — предложил Лукас. — Я беру этот грех на себя, ешьте, — ответил отец Фотис. Подошел Яннакос, весь в саже и в масле. — Я отомстил, братья! — крикнул он. — Моя душа удовлетворена! Этот скряга погубил многих вдов и сирот, а теперь я погубил его! Раздался стук в дверь, и послышался голос Костандиса: — Откройте, откройте, братья! Учитель убит! Женщины побежали открыть дверь. В дом вошли Костандис, Димитрос и Андонис. Они несли на руках убитого. Из разбитой головы учителя вытекал мозг. Остекленевшие глаза были открыты, нижняя челюсть совершенно изуродована. — Мы нашли его в канаве, — сказал Костандис. — Оба села прошли по нему. Все наклонились над учителем и по очереди целовали его. — Он стал между нами и хотел нас помирить, а мы его убили… — сказал Манольос, вытирая глаза. — 314 —
|